Русские вопреки Путину - [15]

Не будем над этим смеяться. Так утешает себя хроник – «вроде сегодня с утра дышалось полегче», «пописал без катетера, скоро поправлюсь», «пальчик шевельнулся, да я почти здоровенький». Понять это по-человечески можно. К тому же больного потчуют такими утешизмами еще и дяди-доктора – сидят и объясняют, что сегодняшние рези – к выздоровлению, и что пальчик сгнил и отвалился – тоже хороший признак, «заражение не перекинется на всю руку», а что дышать нечем – так это ничего, потерпеть надоть. Таких докторов, лечащих (во всех смыслах этого слова) русских людей, у нас тоже хватает: кто на зарплате, у кого классовый интерес, а кто-то думает, что «так и надо», «нужно же какое-то утешение, а там, глядишь, как-нибудь и образуется». Ну-ну.

Истерящих больше. Это люди, которые небезосновательно видят в начальстве врага и постоянно об этом кричат. Их беда – в том, что они кричат, плотно зажмурив глаза, и вместо того, чтобы видеть реальность (хотя бы в той части, в которой нам еще позволяют видеть), начинают безудержно фантазировать.

Я, например, постоянно читаю и слышу либерастические взвизги по поводу того, что «страна катится к русскому фашизму» и «налицо разгул страшной ксенофобии, поддерживаемой властью». При этом власть если с чем и борется постоянно, так это с русским национальным движением, «антифашизм» – святая святых, всяческое покровительство чужакам и гнобление русских – незыблемая константа внутренней политики государства, ну а либеральная ксенофилия – всего лишь перепевы задов официальной идеологии. Или, скажем, внешняя политика – либерасты отчаянно визжат на наши власти за то, чего они вовсе не делают: например, постоянно их обвиняют в «имперских замашках». Помилуйте, где, когда? Если чего наши власти и боятся – так это обидеть какое-нибудь углодье всерьез. Даже грузинская эпопея продемонстрировала, насколько бережно наша власть относится к любой сволочи – причем именно к сволочи максимально бережно. Саакашвили орет и хамит именно потому, что знает – ему за это ничего не будет, никогда и ни при каких обстоятельствах… В общем, власть обвиняют в том, чего она не делает, а что она делает – не видят.

Меж тем Кремль – не Солнце, и смотреть на него в упор вполне можно. Если захотеть. Для этого, правда, желательно не жмуриться заранее.

Теперь перейдем, собственно, к теме. Почему продление президентского строка – это хорошо? Или – чем плохо?

Начнем с мирового опыта, на который сейчас так любят ссылаться. Современный мировой стандарт – это четырех– или пятилетний срок для первого лица.

Например, американцы, задавшие четырехлетний стандарт, руководствовались отчасти календарным обстоятельством: выборы президента проходят в первый вторник после первого понедельника ноября каждого високосного года. Логичнее, конечно, было бы проводить выборы в Касьянов день, 29 февраля, но американцы любят считать дни недели… Сенаторы избираются на шесть лет, зато выборы проводятся каждые два года – треть Конгресса меняется. То есть «первыборная лихорадка трясет страну» практически круглый год – и никого это особо не смущает.

То же самое – в любой современной стране. В Латинской Америке одно время были популярны длинные сроки для их марионеточных президентов – шесть-семь лет. Сейчас от этого отходят: уже неприлично как-то. Осталась Африка, где и пожизненное президентство не редкость. Например, в Буркина-Фассо (она же Верхняя Вольта) в 1997 году отменили ограничение на количество президентских сроков, и их нынешний вурдалак (убивший предыдущего президента, действительно всенародно избранного) теперь может царевать пожизненно. Но даже в Нигерии (стране, очень похожей на современную Россию, только посовременнее) принят четырехлетний срок и ограничение на два срока подряд. Теперь наша Северная Нигерия отстала от своего прототипа и по этому параметру…

Но оставим эти копания в чужих конституциях. Нам никто не указ, никто не советчик. Будем жить своим умом. «Будь лишь разум судьей многоспорному слову», как сказал Парменид. Мало ли кто что делает у себя – может, у нас уникальные обстоятельства.

Что ж, поговорим об обстоятельствах.

Немногочисленные сторонники продления сроков президентских полномочий, которые еще разговаривают (настоящие сторонники, как мы уже отметили, никому отчета в своих действиях давать не собираются – «как хотим, так и воротим») настаивают на том, что выборы – это, дескать, опасный момент, элемент нестабильности. Не знаю, часто ли сейчас цитируют столыпинскую фразу «дайте нам двадцать спокойных лет» – может, и не почесались. Но аргумент сводится именно к этому: дайте стабильности, дайте спокойствия, ничего не трогайте, пусть все наладится.

На это можно сказать, что система, для которой выборы являются потрясением и катастрофой, стабильной быть не может в принципе. Потому что возмущение, вызываемое выборами, – это тот минимум движения, который необходим политическому организму для поддержания себя в тонусе.

Для сравнения. Человек, таскающий на каторге тяжеленные грузы, да еще и с пушечным ядром на ноге, конечно, перенапрягается, и его физические усилия идут ему во вред. С каторги выходили доходягами, кашляли кровью и быстро сгорали. Но не все: некоторые выживали, возвращались со стальными мышцами и блеском в глазах. Но если человека приковать к кровати, привязать веревками и не давать ему даже раз в день сходить пописать, да в таком положении держать его годами – у него атрофируется мускулатура. И когда ему потребуется сделать сколько-нибудь заметное физическое усилие, он либо не сможет, либо умрет. Причем, в отличие от ситуации каторжника, это действует на сто процентов людей: мышцы атрофируются у всех, иначе не бывает.