Русские сказки для детей казака Луганского - [4]

— Ах ты мой, такой сякой разумный, где же и когда ты его видел?

— А как невестка его била, — говорит дурак, — тогда видел!

— Твоя невестка моего Васютку била! Да за что же это она на него злодейка взъелась?

— А вот за что, говорит, но чужим огородам не ходи! Да каково больно била-то, — прибавил дурак, — ажно жалко стало.

— А ты чего смотрел, не отнял? — приставала соседка.

— Некогда было, невестка за веревкой в клеть посылала.

— А на что ей понадобилась веревка?

— Ваську вязать.

— Ах, батюшки-светы!

Тут дурак испугался, что проговорился, и начал бабу просить, чтобы она никому не сказывала, как невестка Ваську била, да на веревку посадила и отвязывать запретила.

— Афонюшка, золотой мой паренек, хочешь редечки?

— Не хочу.

— Хочешь огурчиков с кваском?

— Не хочу.

— Хочешь калачика с медком?

— Хочу, — сказал дурак.

— Так сослужи мне службу, отвяжи ты моего Васеньку, да выведи его ко мне.

— Ладно, — сказал дурак и побежал в хлев.

Долго ли, коротко ли он там возился, а вышел таки на двор, вытянув за собой черного козла Ваську, да и говорит соседке:

— На, возьми, только невестке не сказывай.

Рассердилась баба, что попусту время потеряла, чуть-чуть не вцепилась Афоне в волоса, да благо невестка вступилась. Баба плюнула на дурака и пошла дальше искать своего парнишку.

Затеяли раз Кирила с Гаврилой к празднику пиво варить; сварили, в бочку слили да в погреб бочку спустили. Стала хозяйка пивом хвалиться: «Ах, кумушка голубушка, какое у нас к празднику будет пиво, сущее диво: не успели в бочку слить, а оно уж бродить и играть стало!»

«Дай-ка, — думает Афонюшка, — погляжу я, как пиво играет, чай, в свайку, в лапту, аль в чехарду?» Пошел, поглядел на бочку и около, пива не видать; нагнулся к ней и слышит, что в бочке, как в улье, гудит. «A-а! Так вон оно как играет, — говорит Афоня, — знать сердится, что его в бочку заперли, дай ототкну затычку, пусть его разгуляется!» Вот присел наш дурак к бочке и ну тянуть гвоздь; бочка покачнулась, пиво всколыхнулось, затычка выскочила, пена брызнула и залепила глаза дураку; пока он их тер-протирал, а пиво все до капли из бочки ушло и залило погребицу. Что делать дураку! Взял кол и ну хлестать по пиву, приговаривая: «Вишь, глупое, и на простор-то выпустить нельзя, полезай назад, доколе невестка не проведала!» Но пиво не слушалось дурака и в бочку не шло. Рассердился Афоня, забранил пиво, захлестал его пуще прежнего. На крик дурака сбежались братья, увидали беду, выгнали дурака из погреба; знать, пословица правду говорит: «с дураками пива не сваришь, а и сваришь, так не разопьешь». Пуще же всех осерчала невестка: «не хочу с дураком жить; пусть его в люди идет уму-разуму учиться!»

Вот и отдали дурака в заработки, а на тяжелую работу куда как он быль дюж! Гаврила с Кирилой ударили за брата по рукам, выговорили ему харчей в волю, одежу: зипун, сапоги, шапку да красный кушак, да по три деньги в день. Увезли дурака за тридевять верст; прожил дурак там без году неделю, соскучился по родной печи, по Жучке, но братьям да по сердитой невестке; простился с хозяевами, обулся, оделся и пошел восвояси. Вот идет он путем-дорогой; летит грач, кричит: «кар, кар, красны сапоги, красны сапоги», а Афоне показалось, что грач кричит: «крадены сапоги, крадены сапоги!» Он снял сапоги, бросил их и пошел далее. Летит синичка, кричит: «зинь, зинь, зинь!» а Афоне показалось, что синичка кричит: «скинь, скинь, скинь!» Он снял кафтан и бросил его на дороге, а сам пошел необутый, неодетый; погода же стояла куда какая морозная. Вот пришел домой; первая завидела его невестка.

— Здорово, брат Афоня, что больно налегке пришел? — спросила она, — где одежда?

— На дороге оставил.

— Что так?

— Да вот так и так, — тут дурак ей все рассказал.

Баба всплеснула на него руками:

— Эх, Афоня, Афоня, на голове-то густо, да в голове пусто; тебе с твоим умом только пугалом в горохе сидеть!

Пришли братья, посердились на дурака, побранили его, а все-таки накормили и на печь спать уложили.

Досталась Афоне после крестного отца корова, скотинка диковинная: съедала в день по копне, а молока давала по ложке. Кирила с Гаврилой решили чернаву продать. Услыхал про то дурак, накинул корове на рога веревку и, не сказавшись братьям, повел ее продавать. Шел, шел, зашел в лес, а в лесу стоит сухая береза, покачивается да поскрипывает. Вот, думает дурак, знать, это купец корову торгует: «изволь, — говорит, — брат, дешево отдам.» А береза пуще прежнего по ветру закачалась да заскрипела.

«Что, аль денег пообождать надо? — спросил дурак, — изволь обожду до завтра!» Взял корову, привязал к сухому сучку, а сам пошел домой.

Дома братья переполохнулись: «где корова, где дурак?» а соседи им в ответ: «Афоня-де пошел в лес и корову на привязи повел.» Вот Гаврила с Кирилой побежали следом за дураком и повстречали его на перекрестке.

— Где был, куда дел корову?

— Кто? Я? — спросил дурак, — в торгу был.

— А корова где?

— Продал.

— А деньги где?

— Маленько пообождать просили.

— Смотри, дурак, чтоб не обманули!

— А это на что? — спросил Афоня, вытягивая кулачище.

Братья приступили к нему:

— Кому продал, сказывай!