Русские народные сказки Пермского края - [33]

Ей было жалко братьев, было одной скучно дома, и решила она их идти искать. Не сказалась ни отцу, ни мачехе, собралась, белый платочек надела, еды немножко взяла и пошла. Шла, шла все лесом, не знает, куда дальше идти.

Видит: стоит в лесу избушка на курьей ножке, туда-сюда поворачивается. Подошла она к этой избушке — а избушка от нее отвернулась; подошла с другого конца — а избушка в другую сторону повернулась. Села она под окошечко этой избушки, заплакала, попросила:

— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом. Я ведь пришла с добром и со своим горюшком.

Тут избушка повернулась, и вышла оттуда женщина: нос длинный, сама косматая. Это была Баба Яга. Но девочка не испугалась, а припала к ней и говорит:

— Милая женщина, была у меня мама, она умерла. Отец женился, взял нам другую маму, а она нас не полюбила и прокляла моих братьев. Они превратились в воронов и улетели куда-то, а я хочу их найти.

Пожалела Баба Яга эту девочку и говорит:

— Помогу я тебе, потому что ты очень добрая и со мной ласковая. Дам я тебе клубок. Куда этот клубок покатится, туда ты за ним и иди.

Отпустила она этот клубок. Клубок катится, нитка тянется, а девочка все за клубочком шагает и шагает, шагает и шагает. Далеко-далеко ушла. Там уж не стало ни людей, ни жилища, какое-то поле пустое, а на нем полынь да лебеда. И солнышком жжет, жарко, пить хочется, но она все равно шагает. Смотрит: клубочек все меньше да меньше, все меньше да меньше. Девочка думает: «Вот он совсем потеряется, куда же пойду, мне теперь уж и не найти дорогу-то назад и братьев-то своих, поди, не найти». Идет, идет, устала, села отдохнуть и незаметно уснула. А пока она спала, прилетели на это поле семь воронов. Смотрят, девочка. Кто такая? Сколько летали, никогда тут никого не замечали. С той стороны залетят, посмотрят, с другой стороны посмотрят. А один и говорит:

— Не наша ли это сестричка? Да нет, не наша. Если бы наша была, я бы ее по ручкам узнал.

Второй говорит:

— Да это ручки-то нашей сестры.

Третий говорит:

— Если бы это была наша сестричка, я бы ее по ножкам узнал.

А четвертый говорит:

— Да это ножки нашей сестры.

А пятый говорит:

— Если бы это была наша сестричка, я бы ее по головке, по волосикам узнал.

А шестой говорит:

— Да ведь это волосики нашей сестры!

А седьмой говорит:

— А я бы ее по глазкам узнал. У нашей сестрички глаза голубые, красивые.

Тут девочка проснулась, открыла глазки. Они все сразу увидели, что это и есть их сестра. Обрадовались, крыльями захлопали. Девочка сначала не поняла, что это ее братья, а потом вспомнила, что каких-то птиц видела перед тем, как ее братья исчезли. Она обрадовалась, а они еще пуще, и вот с радости все запрыгали, запрыгали, закричали, и перья с них спали эти проклятые. И они сделались такими красивыми мальчиками, как и были. Все стали между собой целоваться, миловаться. А девочка говорит:

— Пойдемте домой.

А братья ей возражают:

— Нет, дома нас мачеха снова проклянет.

Она говорит:

— Нет, теперь я уж этого не позволю.

И вот они идут, идут, идут все обратно по этой нитке, клубочек сматывают. И снова пришли к избушке Бабы Яги. А избушка опять туда-сюда вертится. Девочка ей и говорит:

— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, к нам передом.

Избушка повернулась. Девочка говорит Бабе Яге:

— Спасибо тебе, милая женщина, за то, что ты дала мне этот клубочек. Вот он, мы его свернули и обратно принесли.

Поблагодарили и братья Бабу Ягу и Бабой Ягой ее не называли, а называли просто: милая женщина. Бабе Яге это так понравилось, она и говорит:

— Люди меня не любят, но раз вы меня так ласково зовете и так хорошо ко мне относитесь, то я для вас тоже хорошее сделаю. Идите домой и живите, больше вас мачеха не сможет проклясть.

Ушли братья с сестрой домой и стали жить-поживать, и мачеха их больше не обижала.

49. Жадный бобыль [59]

Жил в одной деревне бобыль — старый-престарый. Пошел однажды бобыль в лес по дрова. Видит: стоит крепкий пень. «Вот дрова-то хороши будут», — думает бобыль.

Стук, стук о пенечек — выскочил груздочек:

Что тебе надо, старичище,

Седая твоя бородища?

Подумал-подумал бобыль и говорит: «Избу бы получше». — «Ладно», — сказал груздок. Приходит бобыль домой, видит: вправду изба новая.

Вот зажил бобыль в новой избе. Через сколько-то времени вздумалось бобылю пожить получше. Приходит опять в лес.

Стук, стук о пенечек — выскочил груздочек:

Что тебе надо, старичище,

Седая твоя бородища?

«Дом-то домом, а вот в начальники небось меня не выберут, хоть в десятники бы, а то перед каждым шею гни», — отвечал бобыль. «Ладно, выберут тебя в десятники», — сказал груздок.

Приходит бобыль домой — на селе сходка. Начали выбирать в разные должности. И старика бобыля в десятники избрали. Пожил он сколько-то — и десятником надоело. Пошел снова бобыль в лес.

Стук, стук о пенечек — выскочил груздочек:

Что тебе надо, старичище,

Седая твоя бородища?

«Что уж, в десятниках я нажился — хуже собаки: бегай, суетись, все тобой распоряжаются: и сотник, и староста, и старшина. Вот в сотниках все же побольше силы-то», — говорит бобыль. «Выберут тебя и в сотники», — молвил груздок.

На сходке выбрали бобыля в сотники. Прошло сколько-то времени — и тут бобылю надоело. Пришел к заповедному пню.