Русские народные сказки Пермского края - [11]

— Да кто-то в мою избушку забился.

— Дак выгони.

— Дак я гнал — не мог выгнать. Лиса гнала, гнала и то не выгнала.

— Дак я выгоню.

Пошел.

— Кто в зайчикову избушку залез?

— Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался волк, убежал. Сидит заяц, плачет. Идет медведь, спрашивает:

— Что ты тут сидишь, слезы льешь?

— Да кто-то в мою избушку забился.

— Дак выгони.

— Дак я гнал — не мог выгнать. Лиса гнала — не выгнала, волк гнал и то не выгнал.

— Ну, я выгоню.

Пошел медведь, спрашивает:

— Кто в в зайчикову избушку залез?

— Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался медведь, убежал. Сидит заяц. Час сидит, два сидит, в избушку попасть не может. Идет петух, спрашивает:

— Что это ты тут, заяц, ревешь?

— Да кто-то в мою избушку залез.

— Дак выгони.

— Дак я гнал — не мог выгнать. Лиса гнала — не выгнала, волк выгнать не мог, даже медведь испугался, не мог выгнать.

— Дак я выгоню.

Пошел петух. Идет и кричит:

— Я иду, иду, шпоры на ногах, коса на плечах, хочу козу посечи, слезай, коза, с печи.

Коза говорит:

— Одеваюсь я.

Петух опять:

— Я иду, иду, шпоры на ногах, коса на плечах, хочу козу посечи, слезай, коза, с печи.

— Обуваюсь я, открывай шире двери.

Открыл петух двери — коза как выскочит. Обрадовался заяц и стал в своей избушке жить-поживать и добра наживать. А коза так и осталась по лесу бегать.

26. Старуха с лаптем

В разные времена по-разному люди жили. В основном народ все был работящий: сеяли, пахали. Но была одна женщина, не любила она работать, не было у нее ни кола ни двора, ходила она и побиралась. Бывало, в своей деревне ей надоест — она в другую деревню идет. Вот раз так шла, шла и по пути нашла ошеметок[45]. Взяла, подобрала его, завернула в тряпочку и дальше пошла. Дошла до деревни и попросилась к одним людям переночевать. Ее пустили, накормили, напоили, спать стали укладывать. Она и говорит:

— А куда мне ошеметочек-то свой положить?

— Да положи вон под лавку.

— Да нет, что вы, у меня дома он все с курочками спит.

— Ну, снеси его в курятник.

Она пошла в курятник, а ошеметок взяла да и кинула в снег подальше. А утром встала, поела, попила, уж хотела в поход идти и спрашивает:

— А где моя курочка?

— Какая курочка?

— У меня курочка была, я ее в курятник снесла.

— Да нет, ведь у тебя был ошеметочек.

— Да нет, курочка.

Ну, спорить они не стали и отдали ей курочку. Взяла она эту курочку и пошла. К вечеру опять до следующей деревни дошла. Попросилась ночевать. Ее пустили, напоили, накормили, а как стали спать укладывать, она и говорит:

— А куда мне мою курочку посадить?

— Дак снеси к нашим курицам; может, они не заклюют.

— Нет, она у меня дома только с овечками спит.

— С овечками дак с овечками, иди в конюшню.

Пошла старуха, но курочку к овечкам не отпустила, а забросила в чужой двор. А утром встала, поела, попила, в поход собралась и говорит:

— А где-то у меня барашек был?

— Да ты что, какой у тебя барашек, у тебя же курочка была.

— Да нет, барашек.

— Да нет, курочка.

— Да нет, барашек.

Спорили, спорили. Надоело хозяевам спорить — отдали они старухе барашка. Привязала она его на веревочку и пошла. Идет, идет, где-то полежит, где-то постоит, где-то поспит. Опять до следующей деревни дошла. Попросилась ночевать. Опять ее хозяева принимают, кормят, поят и спать укладывают. Она и говорит:

— Куда же мне барашка девать?

— Да отпусти к нашим овцам.

— Да нет, он у меня все больше с коровками спит.

— Ну, пусти его к коровам, если он коров не боится.

Пошла старуха барашка к коровам пускать, а сама выгнала его на улицу, он и убежал куда-то. А утром встала, напилась, наелась и спрашивает:

— Где-то у меня бычок был?

— Да какой бычок, у тебя же был баран.

— Нет, бычок.

Спорили, спорили, никак ей бычка не отдают, а барана найти не могут. Все ж таки выспорила старуха. Дали ей бычка. Вот пошла она с этим бычком, зашла в какой-то двор, нашла сани, хомут, запрягла этого бычка как лошадь и поехала. Едет, едет, и попадает ей навстречу заяц.

— Эй ты, тетка, куда поехала?

— Куда глаза глядят.

— Возьми меня с собой.

— Ну, садись.

Сел к ней заяц, едут дальше. Попадает им навстречу волк.

— Заяц, ты куда поехал?

— Да меня тетка повезла куда-то.

— А ты куда, тетка, едешь?

— Да куда глаза глядят.

— Возьмите меня с собой!

— Ну, садись.

И волк сел, поехали дальше. Едут, смотрят: косолапит медведь по дороге.

— Эй вы, куда поехали?

— Да куда глаза глядят.

— Возьмите меня с собой.

— Садись!

Сели, поехали. А старуха песню поет:

Тпрутьки, тпручек,

По дорожке течет.

Санки не наши,

Хомут не свой,

Понужай, не стой.

Ехали, ехали, оглобля у них изломалась. Остановились. Без оглобли ехать нельзя. Посылает старуха зайца:

— Иди, заяц, в лес, принеси нам оглоблю.

Заяц принес маленькую лутошечку[46], она заругалась:

— Из такой лутошки оглоблю не сделать.

Послали волка. Волк сходил, принес косматую-косматую елку, длинную и тонкую. Примеряли, примеряли — никак нельзя из нее оглоблю сделать. Медведь говорит:

— Я схожу, уж принесу так принесу.

Пошел в лес, сломал толстое-толстое дерево, приволок. Старуха говорит: