Русские легенды и предания. Иллюстрированная энциклопедия - [23]
Бесконечное разнообразие знахарских приемов и способов врачевания, составляющее целую науку народной медицины, сводится в конце концов к лечению травами.
Знахари и знахарки в деревенской среде считаются людьми, лишь заподозренными в сношениях с нечистою силою, но отнюдь не продавшими ей свою душу.
ИРИЙ-САД
Ключи от рая
В начале мира ключами от Ирия владел ворон. Но его громкое карканье тревожило души умерших и пугало волшебных птицедев, которые обитают на ветвях райского древа.
Тогда Сварог повелел ворону отдать ключи ласточке.
Ворон не посмел ослушаться Верховного Бога, но один ключик от потайной дверцы оставил себе.
Ласточка принялась его стыдить, и тогда он со злости выдрал у нее несколько перьев из хвоста.
С той поры хвост у ласточки раздвоен.
Проведав о том, Сварог настолько рассердился, что обрек все воронье племя клевать до скончания веков мертвечину.
Ворон же так и не отдал ласточке ключ — им он иногда отпирает потайную дверцу, когда его собратья-вороны прилетают в Ирий за живой и мертвой водою.
Ирий-сад (Вырий-сад) — это древнее название рая у восточных славян. Души сопровождает туда маленький бог Водец. Светлое небесное царство находится по ту сторону облаков, а может быть, это теплая страна, лежащая далеко на востоке, у самого моря, — там вечное лето, и это — солнцева сторона.
Там растет мировое древо (наши предки полагали, что это береза или дуб, а иногда дерево так и называется — Ирий, Вырий), у вершины которого обитали птицедевы и души умерших. На этом дереве зреют молодильные яблоки.
В Ирии, у колодцев, находятся места, приуготовленные для будущей жизни хороших, добрых людей. Это студенцы с чистой ключевой водою — живой и мертвой, при которых растут благоухающие цветы и сладко поют райские птицы.
Праведных ожидает в Ирии такое несказанное блаженство, что время для них как бы перестанет существовать. Целый год пролетит как единый неуловимый миг, а триста лет покажутся всего-навсего тремя счастливыми, сладостными минутами… Но на самом деле — это лишь ожидание нового рождения, ведь из Ирия аисты приносят младенцев, наделенных душами ранее существовавших людей. Так они обретают новую жизнь в новом обличье и с новой судьбой.
Ирии-птицы (Вырии-птицы) — так называли первых весенних птиц, обычно жаворонков, которые на своих крыльях как бы несут весну из райских садов. Именно у птиц находятся ключи от неба — улетая на зиму, они запирают небеса и уносят ключи с собой, а возвращаясь весной, открывают, и тогда отворяются небесные животворные источники.
В числе хранителей назывались ласточка, кукушка, а иногда и сам Перун, который, просыпаясь с прилетом птиц, своими молниеносными золотыми ключами открывает небо и низводит на страждущую землю плодоносящий дождь.
КАПИЩА
Сны капища
Когда Рудый воротился из похода на лютичей, он пришел к князю и сказал:
— Сегодня ты, князь, предоставишь нам право выбрать из воинской добычи все, что нам по нраву. Однако скажу тебе, княже: не надобно мне ни золота, ни серебра, ни прекрасных дев-полонянок. Другой награды прошу от тебя. Хочу попытать свои силы на службе богам.
— Но разве ты ведаешь руны и резы? Разве умеешь ворожить на судьбу? Разве слышал когда-нибудь голоса богов и толковал их? — вопрошал князь.
— Я научусь, — твердил Рудый. — Надоело мне лить свою и чужую кровь — желаю жить отныне в тиши священной рощи, слушать пение священных птиц и журчанье священного источника. Испытай меня, княже!
Князь растерянно обернулся к своему волхву, стоящему позади кресла, уверенный, что встретит гневливый взор, однако седобородый старик лишь усмехнулся.
— Будь по-твоему, воин, — сказал он мягким, словно соболиный мех, голосом. — Дам тебе испытать себя. Кто-то еще хочет пойти служить в капище?
Вызвались несколько человек. И старый волхв повел их на холм Перуна, где стояли грозные идолы и лежали священные камни, меченные стрелами громоносного бога.
Свершили возлияния в честь бога, а потом почтили его обильным ужином. Вскоре после сытной еды глаза воинов начали слипаться и они крепко уснули. Едва-едва продрали глаза и никак не хотели поверить, что спали целые сутки.
— А теперь поведайте мне, дети мои, что видели вы во сне?
Рудый начал первый. Он аж захлебывался от нетерпения поведать свой сон!
— Видел я того лютича, который пер на меня с саженным двуручным мечом. Но я извернулся — и всадил свой клинок прямо в печень врагу! Тогда я подумал: не иначе, боги за меня. Тогда-то и решил сделаться их служителем.
Старый волхв обратился к другим воинам. И что же? Всем им привиделись картины сражений! Молчал только Сумерек — княжеский стремянной.
— А ты что скажешь, сыне? — вопросил его волхв.
— Чудилось мне, будто лежу я здесь на траве — и в то же время иду вон-он там, по лесу. И вижу этот священный холм, и островерхие фигуры идолов наших, и спящих товарищей моих, и даже себя самого. А над ними сбираются тучи. Смотрю я, смотрю — не туча это, а голова огромного существа! И рек он: «У каждого свой путь. Узрит лишь тот, кому зреть дано!»
— Узрит лишь тот, кому зреть дано! — задумчиво повторил волхв. — Воистину так! Узреть в святилище Перуна самого грозного бога может лишь тот, кому это дано как великий дар небес. А вы все — видели каждый стезю свою.
