Русские конвои - [10]

Необходимость следить за линкором и держать самолеты в готовности для атаки на случай выхода «Тирпица» в море стала тяжелым бременем для Берегового Командования. Кроме того, немцы сделали следующий шаг во исполнение приказа Гитлера сосредоточить все силы флота в Норвегии для отражения угрозы вторжения. Для этого они организовали прорыв линейных крейсеров «Шарнхорст» и «Гнейзенау» и тяжелого крейсера «Принц Ойген» из Бреста в Германию. Операция была проведена ночью 11/12 февраля и увенчалась почти полным успехом, хотя оба линейных крейсера подорвались на минах у голландского побережья. Поставленный в плавучий док «Гнейзенау» во время налета тяжелых бомбардировщиков получил серьезные повреждения и в строй до конца войны не вернулся. Его тяжелые орудия были установлены на береговых батареях в Норвегии и Голландии.

На следующий день после прорыва кораблей из Бреста Редер побывал у Гитлера и был принят очень тепло. Снова обсуждался норвежский вопрос. В результате было решено перевести карманный линкор «Адмирал Шеер», тяжелый крейсер «Принц Ойген», а также все имеющиеся эсминцы и миноносцы в Тронхейм и Нарвик. В качестве дополнительной меры усиливались минные заграждения. Переброска кораблей происходила 21–23 февраля, и разведывательные самолеты Берегового Командования засекли ее. Адмирал Тови получил сообщение вовремя и успел отправить в море авианосец «Викториес», самолеты которого должны были нанести удар. Однако плохая погода помешала англичанам добиться успеха. Впрочем, утром 23 февраля подводная лодка «Трайдент» на подходах к Тронхейму сумела торпедировать «Принц Ойген». Крейсер был поврежден и вышел из строя на 8 месяцев.

Пока что конвоям, идущим в Россию и обратно, приходилось сражаться только с зимними штормами и вьюгами. Тот, кто не испытал на себе жуткий холод полярной зимы, никогда не сможет понять, какая сверхчеловеческая выносливость требуется от команд военных кораблей и транспортов. Эсминцы сопровождения непрерывно патрулируют вокруг конвоя. Они с трудом поднимаются на покрытый пеной гребень огромной волны, на мгновение замирают и с плеском врезаются форштевнем в подошву следующей водяной горы. Этот процесс повторяется с изматывающей монотонностью. Орудия, снаряды, торпеды и глубинные бомбы покрываются коркой льда, приходится прилагать массу усилий, чтобы держать оружие в готовности к бою. Прикосновение незащищенной ладонью к металлу приводит к болезненному обморожению. Чтобы защититься от холода, людям приходится навьючивать на себя столько одежды, что они уже с трудом стоят на ногах. По лицам вахтенных офицеров и сигнальщиков, стоящих на открытых мостиках, сечет ледяная крупа, замерзая бахромой на бровях и бородах.

На торговых судах необходимость сохранять свое место в ордере конвоя приводила к большому напряжению и поломкам машин. Зеленые водяные горы могли снести палубные грузы. Моряки, пытавшиеся закрепить контейнеры, рисковали жизнью. До сих пор только 2 транспорта стали жертвами подводных лодок, при этом один из них удалось отбуксировать в Кольский залив. Сопровождавший его эсминец «Матабеле» был торпедирован и затонул в течение 2 минут. Потери в личном составе были исключительно тяжелыми. Спасательное судно прибыло на место катастрофы почти немедленно, но обнаружило лишь мертвые тела в спасательных жилетах, плавно покачивающиеся на волнах. В ледяной воде Арктики человек погибал от переохлаждения в считанные минуты. Из 200 человек команды эсминца в живых остались только двое.

Адмирал Тови считал, что русское командование должно помешать немецким подводным лодкам действовать на подходах к Кольскому заливу, где были торпедированы 2 транспорта. Он отправил контр-адмирала Г.М. Барроу на крейсере «Нигерия» в Мурманск, чтобы обеспечить прикрытие конвоев между этим портом и островом Медвежий. Кроме того, такая мера должна была подтолкнуть наших союзников прилагать более серьезные усилия в совместной борьбе. В частности, Тови надеялся, что русские обеспечат истребительное прикрытие конвоев на подходах к порту. После целого месяца препирательств адмирал Барроу вернулся, не получив ничего, кроме неопределенных обещаний.

Адмирал Тови ожидал, что вражеские корабли попытаются помешать проводке конвоев. 26 февраля он отправил в Адмиралтейство свой план действий в подобной ситуации. Тови считал, что сопровождение русских конвоев дает Флоту Метрополии шанс навязать бой вражеским кораблям. Максимальная угроза со стороны немецких кораблей, по мнению Тови, существовала в районе между островом Ян Майен и точкой в 150 милях к западу от острова Медвежий. Чтобы прикрыть оба конвоя — идущий в Россию и обратный — при проходе через угрожаемую зону, Тови предложил отправлять их одновременно с интервалом 2 недели. Он отмечал, что в этом случае его корабли будут проводить в арктических водах 5 дней из 14, и что в этом случае ему потребуются дополнительно 4 эсминца.

Адмирал Тови не предполагал выводить в море весь флот для прикрытия каждого конвоя, так как считал, что это приведет к снижению боеспособности. Однако Адмиралтейство считало иначе. При этом Их Лордства были особенно озабочены тем, чтобы линкоры находились под прикрытием истребителей «Викториеса» — единственного авианосца адмирала Тови. «Тирпиц» был очень грозным противником, в памяти была свежа охота за «Бисмарком» и гибель «Худа». Поэтому Адмиралтейство хотело быть уверенным, что противника встретят превосходящие силы британского флота.