Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [38]
Другим примером не подотчётности Чингизидов общегосударственному суду является свидетельство о смерти Ногая. После поражения в битве с Токтой, Ногай бежал с поля боя, а затем был настигнут и убит русским воином[493]. Однако великий хан Токта казнил русского воина за убийство Чингизида без суда родственников. Аргументацией смертного приговора простому воину являются следующие слова хана: «Правосудие требует смерти его, чтобы не появился снова кто-нибудь, который сделал подобное этому», а также: «…простой народ да не убивает царей»[494].
Таким образом, судить и казнить представителя рода Чингиз-хана мог только общий совет представителей данного рода.
Ордынские ханы были, по сути, гарантами стабильности, правопорядка и процветания государства[495]. Однако кроме прав ордынский властитель имел и ряд обязанностей перед своим народом. Как установил В.В. Трепавлов, «власть государя осуществлялась по трем направлениям: охрана целостности и укрепление державы (эля, улуса); забота о ее населении, народе; ведение завоевательных войн, забота об армии»[496]. При возведении на престол, по данным В.В. Трепавлова, с претендента брали обещание править справедливо под угрозой свержения. То есть неисполнение ханом своих обязанностей давало право нойонам (эмирам) оставлять службу этому государю и даже право отстранить его от власти.
Примером лишения власти хана может служить отречение хана Тудаменгу около 1286 г. По сведениям Рашид-ад-Дина он царствовал «некоторое время»[497]. Затем его сместили «под тем предлогом, что он помешан»[498], сыновья Менгу-Тимура, Алгуй и Тогрыл, и сыновья Торбу — Тула-Бука и Кунчек и сами совместно царствовали пять лет[499]. То есть, когда в результате «помешательства» Туда-Менгу не мог более исполнять свои обязанности, он был отстранен от власти советом чингизидов.
В «Сокровенном сказании» одним из преступлений великого каана признано несправедливое убийство своего подданного[500]. Неоправданная, несправедливая прямая угроза жизни эмиру со стороны государя могла быть расценена как оправдание прекращения службы хану.
Оправданием побега из ставки великого хана Тула-Буки Токты, а затем свержения правителя в 1291 г. была, по данным Рашид-ад-Дина, угроза смерти: — двоюродные братья покушаются на мою жизнь»[501]. Столь же мощным оправданием убийства хана было его намерение убить Ногая[502].
Одними из главных мотивов прекращения службы Токтамышу Идегеем выступают нарушение долга правителя со стороны хана:
2.4.3. Служилая знать Орды
Следующий слой элиты Джучиева Улуса представлен служилой знатью — нойонами (эмирами, беками, князьями).
Начало формирования данного слоя было положено еще Чингиз-ханом при распределении тысяч и десятков тысяч (туменов) в 1206 г. Провозглашенный ханом Темучин лично назначил каждого из тысячников и темников[504]. Такое положение дел сохранялось и при его приемниках, в том числе при дворе ордынских ханов. Социальная структура слоя служилой знати повторяла военную организацию империи. Т. е., место эмира в системе определялось его военным статусом: выслуженным или наследственным.
В силу своего положения эмиры получали соответствующий их статусу улус (эмиры-темники — улусы-тумены, эмиры-тысячники — улусы-тысячи).
Социальный статус был закреплен в системе титулований. Эмиры-темники к своему титулу «нойон» получили приставку «эке» — великий[505]. К XIV в. монгольское наименование стало заменяться тюркским термином «бек». В персидской и арабской письменной традиции их называли «эмирами», а на Руси — «князьями».
В систему ордынской иерархии были включены и представители знати завоеванных монголо-татарами государств. Подобно собственно кочевой служилой знати владетели русских княжеств, булгарских, армянских, грузинских, сербских земель получили ярлыки на свои владения, т. е. были назначены на военные и административные должности, а их земли приравнивались к ордынским улусам[506].
В Ясе были закреплены принципы формирования данного социального слоя: «Всякий кто может вести верно свой дом, может вести и владение; всякий, кто может устроить десять человек согласно условию, прилично дать тому и тысячу и тьму (тумен — Ю.С.), и он может их устроить хорошо»[507]. И в противоположность условиям продвижения по службе условия отстранения от должности: «Всякого бека, который не может устроить свой десяток, того мы делаем виновным с женой и детьми и выбираем в беки кого-нибудь из его десятка. Так же поступаем с сотником, тысячником и темником»[508]. Как видно из приведенных отрывков, социальная иерархии дублировала военную иерархию, т. е. система становления слоя опиралась на правила формирования командного состава. Основой формирования являлись принципы служебного роста и заменимости.
Примером продвижения по служебной лестнице и одновременно повышения своего социального статуса может служить биография эмира Байдеры. В 1320 г. он являлся главой ханского посольства к Юрию Даниловичу Московскому и Владимирскому. Русские летописи называют его «князем», т. е. в это время он являлся эмиром-тысячником
Монография посвящена рассмотрению восприятия событий Куликовской битвы в общественном сознании России на протяжении XV–XX столетий. Особое внимание уделено самому Донскому побоищу и его осмыслению в ранних источниках, а также в исследованиях, публицистике, художественных произведениях, живописи. На оценки влияли эсхатологические воззрения, установки Просвещения, господствовавшие идеологические течения, а также внешнеполитические и внутрироссийские события. В настоящее время изучение эпохи Дмитрия Донского переживает подъем.
В середине XIII века Русь оказалась в тяжелейшей зависимости от Монгольской империи, а затем, после ее распада, от Джучиева Улуса, или — как это государство стали называть значительно позже, когда оно уже исчезло с политической карты, — Золотой Орды. Русские князья вынуждены были время от времени, по нескольку раз за правление, ездить на поклон к ханам Джучиева Улуса, ибо именно там — при дворе ордынских властителей — на протяжении двух с половиной веков решалась их собственная участь, судьба их княжеств и в конечном счете — всей Руси.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.