Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды) - [123]
Осмысление причин зависимости Руси от Орды приводят русских книжников к концепту «Вавилонского плена», который мотив в законченном виде присутствует в «Житии Михаила Тверского». Однако, одновременно, ханская власть рассматривалась хотя и как верховная, требующая смирения, но, в то же время, иноплеменная, «поганая».
Анализ сообщений о русско-ордынских конфликтах показывает, что русские книжники не только нашли эквивалентные понятия к ордынской системе титулований, но и четко вплели их в повествования о событиях того времени. В памятниках древнерусской письменности представлена четкая система титулований ордынской аристократии («князь», «великий князь», «царевич», «царев сын», «царь»; «посол»), что позволяет уяснить масштабы отдельных вооруженных конфликтов русских княжеств с Ордой, их результаты и последствия. В тоже время данный вывод способствует более ясному представлению о степени зависимости русских князей от ордынских ханов. Кроме того, само по себе включение ордынской иерархической системы в культурное поле Руси свидетельствует о значительности влияния социальных институтов Орды на русскую политическую практику того времени. Русские князья оказываются четко вписанными в социально-политическую систему ордынского государства. Княжеские владения в этой связи должны были представлять собой аналогию ордынским улусам: Великие княжества — улусам-туменам (тьмам); удельные — улусам-тысячам. Русские княжества в источниках так и расценивались — «царев улус»[1535] а князья имели статус ордынского «улусника». Административные прерогативы русских владетелей определялись, точно также как и ордынской знати,[1536] ханским «жалованием», сведениями «девтерей» и ярлыком[1537].
Соответствующая иерархия государственно-политической системы находит четкие отражения в письменной традиции (например, при записи о смерти княгини Василисы (1378 г.), жены князя Андрея Константиновича Нижегородского)[1538]. При этом высшей властью традиционно признается духовная власть византийского императора и константинопольского патриарха; высшей светской властью признана власть ордынского хана; следующую ступень в иерархии занимает великий князь Владимирский и митрополит Киевский и Всея Руси.
Однако русско-ордынские взаимоотношения не могли оставаться и не оставались неизменными. Они изменялись в зависимости от развития русских княжеств или ордынского государства. Показателем могут быть изменения властных и поземельных взаимоотношений Руси и Орды, выражавшихся категориями «честь» и «жалование». Содержательный смысл изменений выразился в приобретении русскими князьями статуса не только «улусников», но и «служебников» ордынского хана, что ознаменовалось широким появлением в письменных памятников термина «жалование».
Таким образом, образование в XIII столетии Джучиева Улуса и завоевание Руси привело к необходимости признания русскими князьями суверенитета ордынского хана. В результате, представители высшей русской аристократии оказались включенными в элиту Джучиева Улуса и составили там довольно представительную долю (106 князей составили 8 % к общей численности зафиксированных представителей элиты Орды за XIII — первую половину XV вв., если же взять только служилую знать — то доля увеличится до 20–25 %). Однако говорить о полном слиянии русской знати с аристократией Орды не представляется возможным. Это наглядно демонстрирует фиксация только шести браков со знатными ордынками (из них источники сохранили не крестильное имя только Кончаки (Агафьи) — сестры Узбека). Если сравнивать с количеством браков с половчанками, то их зафиксировано 10[1539] — в полтора раза больше. Показательно, что своих дочерей русские князья предпочитали не отдавать замуж за ордынских аристократов. По крайней мере, таких случаев источники не зафиксировали. Впрочем, это вполне закономерно, если учитывать различную конфессиональную принадлежность знати Руси и Орды.
Тем не менее, русская высшая знать активно усваивала политическую культуру Орды и являлась относительно влиятельным слоем при дворе хана, с которым, по всей вероятности, трудно было не считаться. В то же время русские князья не могли оказывать определяющее влияние на политику ордынского государства, поскольку, хотя и являлись участниками курултая, тем не менее, не имели права голоса при решении важнейших политических вопросов в Орде.
Список источников и литературы
Отдел письменных источников Государственного Исторического музея. Ф. 445 (Чертковых), № 173. Ранний список Холмогорской летописи из собрания А.И. Мусина-Пушкина.
Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки, ф. 728, Софийское собрание, ркп. номер 1499, 17 в., 94 л. Родословец — на л. 46 об. л. 43 об. — 56 об.
Российский государственный архив древних актов. Ф. 201. «Собрание Оболенского». Оп. 1. № 84.
Абу-л-Фазл Бейхаки. История Масуда 1030–1041. Ташкент, 1962. 748 с.
Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссеею. Т. 1.Спб., 1841.
Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси XIV–XVI вв. Т. 3. М., 1964. С. 340.
Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографическою комиссиею. Т. 1. СПб., 1846. 424 с.
В середине XIII века Русь оказалась в тяжелейшей зависимости от Монгольской империи, а затем, после ее распада, от Джучиева Улуса, или — как это государство стали называть значительно позже, когда оно уже исчезло с политической карты, — Золотой Орды. Русские князья вынуждены были время от времени, по нескольку раз за правление, ездить на поклон к ханам Джучиева Улуса, ибо именно там — при дворе ордынских властителей — на протяжении двух с половиной веков решалась их собственная участь, судьба их княжеств и в конечном счете — всей Руси.
Монография посвящена рассмотрению восприятия событий Куликовской битвы в общественном сознании России на протяжении XV–XX столетий. Особое внимание уделено самому Донскому побоищу и его осмыслению в ранних источниках, а также в исследованиях, публицистике, художественных произведениях, живописи. На оценки влияли эсхатологические воззрения, установки Просвещения, господствовавшие идеологические течения, а также внешнеполитические и внутрироссийские события. В настоящее время изучение эпохи Дмитрия Донского переживает подъем.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.