Русские князья при дворе ханов Золотой Орды - [50]

Тем не менее в обрывочных свидетельствах Северо-Восточного, Галицко-Волынского и Новгородского летописаний, в записках путешественников, в поздних синодиках отложились прямые и косвенные указания на поездки представителей главным образом черниговского княжеского рода в ставки ордынских правителей.

Наиболее исследована[595] поездка в 1245 году[596] Михаила Всеволодовича Черниговского, который принял в ставке Батыя мученическую смерть. О пребывании в Орде князя Михаила и его гибели повествуют как русские летописи, так и участники католической миссии в Монгольскую империю Плано Карпини и брат Бенедикт Поляк.

Русские летописи и францисканские миссионеры говорят и о пребывании в Орде черниговского князя Андрея Мстиславича, который также был казнен по приказу Батыя. Причем, если русские летописцы лишь отмечают его гибель[597], то папские посланники упоминают и обвинения, которые были против него выдвинуты. По словам Плано Карпини, князю поставили в вину то, что он «уводил лошадей из земли и продавал их в другое место; и хотя это не было доказано, он все-таки был убит»[598].

В исследовательской литературе нет однозначного мнения, к какой из ветвей черниговского дома принадлежал Андрей, его отец Мстислав и его не названный по имени брат. Он может быть сыном Мстислава Святославича (князя Козельского и Черниговского — дяди Михаила Всеволодовича Черниговского), либо Мстислава Глебовича (князя Черниговского — младшего двоюродного брата Михаила Всеволодовича), либо сыном рыльского князя Мстислава Святославича (однако ни он, ни его отец не являлись черниговскими князьями). В. М. Коган и В. И. Домбровский-Шагалин называют его сыном Мстислава Романовича Старого, князя Смоленского и Киевского[599], что, вероятно, следует признать ошибкой.

Наиболее вероятным претендентом на роль отца князя Андрея следует признать Мстислава Святославича Козельского[600]. Основой такого отождествления служит поминание в Любецком синодике «в[еликого] к[нязя] Пантелеймона Мстислава Черниг[овского] и княгиню его Марфу»[601]. Филарет (Гумилевский) полагал, что в памятнике упомянут именно князь Мстислав Святославич Козельский, а Пантелеймон — его крестильное имя[602]. Это тем более вероятно, что в Елецком и Северском синодиках вслед за Пантелеймоном/Мстиславом поминаются его дети: «к [нязь] Димитрий, к [нязь] Андрей, к [нязь] Иоанн, к [нязь] Гавриил Мстиславичи»[603]. С точки зрения сложившийся системы наследования власти после смерти Михаила Всеволодовича (1245 год) и Мстислава Глебовича (после 1239 года) очередными претендентами становились именно дети Мстислава Святославича. Однако его старший сын Дмитрий Мстиславич погиб вместе с отцом в сражении на Калке в 1223 году[604]. Судя по свидетельствам Елецкого и Северского синодиков, следующим по старшинству сыном Мстислава был именно Андрей. По праву старшинства в роду он и отправился в 1246 году в Орду за ярлыком на черниговское княжение. Однако, как уже было отмечено, его поездка закончилось казнью, а в ставку хана в 1246/1247 году прибыли супруга Андрея и его младший брат. В синодиках, однако, упомянуто два его младших брата — Иван и Гавриил.

По свидетельству Плано Карпини, условием Батыя, на котором он согласен был передать власть над Черниговом младшему брату Андрея, было взять в жены вдову старшего брата «согласно обычаю татар»[605]. Однако оба, и жена Андрея, и его брат, отказывались от этого, причем князь заявил, «что лучше желает быть убитым, чем поступить вопреки закону»[606]. Несмотря на это, Батый, заставил их: «и плачущего и кричащего отрока положили на нее и принудили их одинаково совокупиться сочетанием не условным, а полным»[607]. Данные пояснения францисканца позволяют видеть в младшем брате Андрея мальчика, юного годами. Но коль скоро их (Андрея и его брата) отец погиб в 1223 году, то, даже если самый младший из сыновей родился в год смерти князя, ему должно было бы быть около 23 лет. Правда, Р. А. Беспалов обратил внимание на то обстоятельство, что слово «puer», переведенное как «отрок», может быть переведено и в смысле «молодой человек, не состоящий в браке»[608]. В отчете брата Бенедикта, спутника Плано Карпини, данный эпизод описан короче и иначе: «они принудили младшего брата князя Андрея (убитого ими по ложному обвинению) взять в жены вдову брата, уложив их на одно ложе в присутствии других людей»[609]. Таким образом, необходимо согласиться с Р. А. Беспаловым и признать в младшем брате Андрея молодого человека, не успевшего к моменту поездки в Орду жениться. Такая вероятность выглядит наиболее предпочтительной для самого младшего сына Мстислава — Гавриила. Однако составители синодиков нередко путают последовательность рождения детей, и нельзя не учитывать возможность, что в таком положении оказался Иван Мстиславич.

Вероятно, жена князя Андрея и его брат пережили мировоззренческий кризис, ведь брак не сопровождался православным ритуалом, а главное, вступал в противоречие с устоявшимися традициями. А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский обратили внимание на тот факт, что «русский князь не мог, например,