Русские исторические рассказы - [6]
Глава VI
— Где отец? — спросила она у тетки Агафьи.
— В лесу, у печки, — отвечала та.
Паша, не говоря ни слова, побежала по лесной тропинке. Отец, укладывавший пни в яму, издали заметил ее и по виду ее угадал, что что-нибудь случилось неладное.
Паша торопливо рассказала ему, как князя обвинили и как всех их посадили в епископский дом.
— Ведь его могут даже убить, — прибавила она.
— Могут, — серьезно отвечал старик.
— Мы так полагаем, что одно спасение и одна надежда на Юрьевского настоятеля, и я свезу туда письмо от князя. А ты мне должен помочь.
— Как?
— Завтра ночью приезжай на лодке в город, но стой не у берега, а я выйду и крикну филином. Ты подъедешь и возьмешь меня.
— Ладно.
— А на следующую ночь привезешь обратно. А теперь пойдем в избу, я поем чего-нибудь, и ты свези меня в город.
Тетка Агафья рада была угостить дорогую гостью и уставила весь стол.
— Ты, татка, приноси нам теперь почаще меду. Тебя, может быть, и будут к нам пропускать. Ты такой безобидный старичок.
— Можно, — односложно отвечал отец.
— А брат где?
— Брат в лесу, корчует пни с работником, а работницы жнут.
Поев наскоро, девушка сама стащила в воду лодку и, подождав отца, взялась за весла сама. Она страшно торопилась, но все-таки к епископскому дому пришла вечером.
Дом постоянно сторожило тридцать человек воинов. Начальник прямо заявил, что более никого выпускать не будет и что припасы князю будут доставляться на дом их людьми.
— Ну что? — спросил князь, встретив Пашу.
— Все готово, завтра ночью отец свезет меня в монастырь, — отвечала девушка.
— А ты знаешь, — продолжал князь, — что нам не позволено посылать в город своих людей?
— Как же мы сделаемся?
— Нужда и не тому научит, — заметил стоявший тут же Павел.
— А ты что придумал?
— А из окна мы спустимся в сад, а в саду в одном месте стена чуть держится, и я ее еще немного разберу, да и выпущу Пашу, если только она не побоится одна пройти по городу, а боится, так я ее проведу.
— Ничего я не боюсь, — отвечала Паша, — одной легче, убежать, чем вдвоем.
Письмо настоятелю было написано и на следующий день оно было тщательно зашито в сарафан девушки.
Паша пошла через двор с детьми в сад, куда ее свободно пропустили. Павел пошел туда же со старшим мальчиком. Пока дети бегали и играли, он указал полуразрушенную стену, заросшую кустарником, Паше и та, внимательно осмотрев, осталась довольна.
— Тут и старуха бы выбралась, — сказала она, — а переулочек, куда сад выходит, я знаю. От него легко выбраться на реку.
Весь этот день прошел очень тревожно. Спокойны и веселы были только дети, ничего не подозревавшие.
Ночи уже были темные и не лунные. Вечером начальник стражи расставил везде караул и воины, ходя вокруг дома, только иногда протяжно кричали: «Слушай»!
В доме и в горницах все огни были потушены и только лампадки теплились перед иконами. В саду сторожей не было, но в сенях и во дворе все выходы и входы были заняты.
К полуночи даже крики «слушай!» стали раздаваться как-то ленивее. Вдруг среди ночной тиши тихо отворилось окошко и из окна той комнаты, где не теплилось даже лампадки, показалась темная фигура и спустилась в сад. За нею показалась еще фигура и тоже спустилась в сад, а в окно стал смотреть князь и прислушиваться к малейшему звуку. Шагов слышно не было, так обе фигуры тихо ступали по мягкой тропинке. Они, крадучись, пробрались в крайний угол и Павел поднялся уже на верх стены и молча протянул Паше руку, как вдруг оба они замерли… Тут же около них послышался протяжный крик, только что пробудившегося человека: «Слушай»! и вслед за тем послышались тяжелые шаги поднимавшегося в гору сторожа. Очевидно, что сторож присел на уступ полуразвалившейся стены, и проснулся от легкого шороха, который произвели Павел и Паша.
Лишь только сторож отошел шагов на десять Павел быстро притянул к себе Пашу и шепнул ей.
— Скорее спускайся, он не скоро вернется.
Он с гигантскою силою перекинул девушку на другую сторону, так что она стала на уступ, затем, как тень скользнула вниз и так искусно скрылась, что Павел, не смотря на все свое внимание, ничего более не слыхал. Он дождался, когда вернувшийся сторож еще раз прокричал: «Слушай!», и опять зашагал в гору.
Павел перекрестился и тихо пошел к окну, где его ждал князь.
А Паша тем временем шла притаившись по переулку, а затем, спустившись к берегу, прибавила шагу и более чем скоро добежала до условленного места, где крикнула филином. Неподалеку послышался плеск воды от весел. Ночь была совершенно тихая и Паша ясно слышала, как к берегу подходила лодка.
— Паша, ты? — тихо проговорил старик.
— Я, я! Слава Богу!
Когда лодка отошла от берега, Паша несколько раз перекрестилась.
— Греби тише, — сказала она, — тут всего четыре версты.
Глава VII
Лодка подошла к Юрьевскому монастырю до рассвета и Паша, выйдя на берег, сняла с себя сарафан и выпорола письмо, которое завернула в платок.
Со светом зазвонили к заутрени и отец с дочерью, вытащив лодку на берег, пошли в монастырь. В церкви народу почти не было, кроме монахов.
Пашин отец подошел к одному монаху.
— Отец святой — сказал, он, — укажи мне отца настоятеля.
— А вон там у клироса-то стоит отец настоятель, — отвечал монах.
