Русские и японцы на Сахалине - [4]
23-го. — Вчера уѣхали самогиры обратно въ Петровское. Я послалъ съ ними карты всѣхъ осмотрѣнныхъ береговъ и карту заливовъ Невельского-Идунка и письмо на имя Невельского. Я спрашивалъ самогировъ о времени очищенія отъ льда «Императорской гавани». Они говорятъ, что въ 1-й половинѣ марта уже гавань будетъ чиста, только по берегамъ останутся промои. Если это правда, то суда стоящія тамъ могутъ придти въ одно время съ японскими, если капитаны ихъ не упустятъ времени, что было бы непростительно. Но я думаю, что показаніе самогировъ несправедливо — не можетъ быть, чтобы подъ 49 град. и на азіатскомъ восточномъ берегу ледъ расходился въ одно время какъ въ бухтѣ залива Анивы. У насъ уже началась весна. Солнце сильно грѣетъ и снѣгъ быстро сходитъ.
Когда я пишу эти строки — 6 час., изъ моего окошка видно, какъ блестящее, яркое солнце тихо спускается за горы западнаго берега залива, освѣтивъ тысячью цвѣтами тихія неподвижныя воды моря. Прекрасное зрѣлище!
24 числа уѣхалъ Рудановскій для осмотра Ю.-В. берега Сахалина. Если погода дозволитъ ему составить хорошую карту тѣхъ береговъ, то это будетъ очень пріятно, потому что мы тогда будемъ имѣть большую карту всего Айну-Катава. Но какъ эту новую опись уже я не успѣю сообщить къ Невельскому, то ее можно бы было безвредно оставить до прихода судовъ, когда у насъ будетъ болѣе средствъ, и даже это сдѣлать было бы полезно, потому что тогда у насъ было бы еще 8 собакъ свободныхъ, которыхъ хоть я назначилъ собственно для разъѣздовъ и легкой ѣзды, но при необходимости поспѣшить работами, въ особенности доставкою льда, я конечно употребилъ бы ихъ въ работу.
Наконецъ я получилъ письма отъ Самарина и даже три вдругъ. Онъ благополучно доѣхалъ до гилякскаго селенія Тамо, откуда по переѣздѣ черезъ Татарскій проливъ осталось только 5 сутокъ ѣзды. Изъ Тамо онъ писалъ отъ 5-го февраля и потому надо полагать, что въ половинѣ февраля онъ пріѣдетъ въ Петровское, а если его тамъ не задержатъ, то онъ еще можетъ возвратиться по зимнему пути.
Посѣщенія аиновъ рѣшительно вывели меня изъ терпѣнія; съ ранняго утра до вечера, одинъ за другимъ приходятъ ко мнѣ и для чего — для того, чтобы сѣсть на полу и глазѣть на меня и на комнату. Не умѣя обращаться съ дверьми, они оставляютъ ихъ растворенными, не понимая того, что простудить комнату есть какое-нибудь неудобство. Двери у перегородки сдѣланы съ ручками и задвижками. Не умѣя отворить ихъ, они долго возятся, наконецъ волею неволею приходится вставать, чтобы открыть дверь. Прошу покорно заняться чѣмъ-нибудь. Вотъ и теперь два дурака сидятъ на полу и глазѣютъ. Я, конечно, не обращаю вниманія на нихъ, потому что если со всякимъ разговаривать, такъ не достанетъ ни силъ, ни терпѣнія. Единственное средство отдѣлаться отъ нихъ, это уходить изъ дому и бродить безъ цѣли по двору. Необходимо надо имѣть домъ въ нѣсколько комнатъ, изъ которыхъ одну назначить собственно для этихъ несносныхъ гостей, устроивъ въ ней камины, которые бы вытягивли вонь махорки.
Сетокуреро провожалъ Самарина до Тарайки и теперь пріѣхалъ сюда, чтобы получить подарки и привезти письмо. Въ этотъ разъ съ нимъ пріѣхало менѣе аиновъ. Но на то ихъ много собралось для работъ у японцевъ; ихъ-то визиты и докучаютъ мнѣ.
4-е марта. — Вчерашній день опять прошелъ въ пріемѣ пріѣзжающихъ и отъѣзжающихъ аиновъ. Первые являются съ словами: «чокой огнанъ, чокой котанъ, орики джанче мекура!» вторые — «чокой танто арики, джанче нукора, човой орики джанче сарамна!» Эти прощанія и поклоны имѣютъ всегда одну и ту же цѣль, — выпросить рюмку вина или папушу табаку. Скоро ли Богъ поможетъ мнѣ оставить отечество несноснѣйшихъ аиновъ.
5-го или 6-го числа Рудановскій возвратился съ поѣздки на берегъ Охотскаго моря (Арутора). Онъ разсказываетъ, что въ селеніяхъ въ Аруторо у аиновъ голодъ. Отъ японцевъ я узналъ, что въ Сирануси и Малуѣ тоже голодъ. Японцы отправили туда своего эконома для выдачи аинамъ рису изъ маукинскихъ магазиновъ. Когда разойдется ледъ, они хотятъ послать изъ Томари на лодкахъ ероки (сушеная рыба) и рисъ. Въ Аруторо поѣхалъ аинъ Испонку разузнать о состояніи тамошнихъ селеній. Я приказалъ ему сказать аинамъ, которые не имѣютъ пищи, пріѣхать къ русскимъ, и что мы имъ даромъ выдадимъ крупы и гороху. Анны говорятъ, что у нихъ бываетъ ежегодно голодъ потому, что лѣтомъ японцы ихъ сгоняютъ на работы, такъ какъ для собственнаго запаса рыбы на зиму некому работать. А платы же за лѣтнюю работу даютъ только по одному халату, по двѣ малыхъ чашки рису и 2 папуши табаку да боченокъ водки. Зимою же, табакъ и вино они покупаютъ отъ японцевъ за пушной товаръ. Если это справедливо, то обращеніе японцевъ безчеловѣчно. Къ сожалѣнію, нельзя положиться на слова аиновъ, и потому узнать вполнѣ, какъ именно японцы дѣйствуютъ, можно только изъ собственныхъ наблюденіи. Сирибенусь говорилъ мнѣ, что когда японцевъ еще не было на Сахалинѣ, то аины промышляли китовъ, но что теперь японцы считаютъ китовъ своею собственностью и не даютъ промышлять ихъ лѣтомъ аинамъ; осенью, когда выбрасываетъ иногда убитыхъ китобоями китовъ, они берутъ все себѣ, ничего не давая аинамъ.
Буссе Николай Васильевич — генерал-майор, военный губернатор Амурской области; род. в 1828 г., ум. 28 августа 1866 г. Окончив курс учения в пажеском корпусе, Буссе поступил на военную службу в Семеновский полк и проводил, как он говорит, «молодость в кругу добрых родных». Жажда широкой деятельности побудила Буссе в начале 50-х годов перейти на службу под начальство гр. Муравьева-Амурского, генерал-губернатора Восточной Сибири, приехавшего на время в Петербург. Через 4 месяца Буссе уже был на Дальнем Востоке чиновником особых поручений гр.
Поколение шестидесятников оставило нам романы и стихи, фильмы и картины, в которых живут острые споры о прошлом и будущем России, напряженные поиски истины, моральная бескомпромиссность, неприятие лжи и лицемерия. Их часто ругали за половинчатость и напрасные иллюзии, называли «храбрыми в дозволенных пределах», но их произведения до сих пор остаются предметом читательской любви. Новая книга известного писателя, поэта, публициста Дмитрия Быкова — сборник биографических эссе, рассматривающих не только творческие судьбы самых ярких представителей этого поколения, но и сам феномен шестидесятничества.
Имя Всеволода Эмильевича Мейерхольда прославлено в истории российского театра. Он прошел путь от провинциального юноши, делающего первые шаги на сцене, до знаменитого режиссера, воплощающего в своем творчестве идеи «театрального Октября». Неудобность Мейерхольда для власти, неумение идти на компромиссы стали причиной закрытия его театра, а потом и его гибели в подвалах Лубянки. Самолюбивый, капризный, тщеславный гений, виртуозный режиссер-изобретатель, искрометный выдумщик, превосходный актер, высокомерный, вспыльчивый, самовластный, подчас циничный диктатор и вечный возмутитель спокойствия — таким предстает Всеволод Мейерхольд в новой книге культуролога Марка Кушнирова.
За годы работы Стэнли Кубрик завоевал себе почетное место на кинематографическом Олимпе. «Заводной апельсин», «Космическая Одиссея 2001 года», «Доктор Стрейнджлав», «С широко закрытыми глазами», «Цельнометаллическая оболочка» – этим фильмам уже давно присвоен статус культовых, а сам Кубрик при жизни получил за них множество наград, включая престижную премию «Оскар» за визуальные эффекты к «Космической Одиссее». Самого Кубрика всегда описывали как перфекциониста, отдающего всего себя работе и требующего этого от других, но был ли он таким на самом деле? Личный ассистент Кубрика, проработавший с ним больше 30 лет, раскрыл, каким на самом деле был великий режиссер – как работал, о чем думал и мечтал, как относился к другим.
Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.
Николай Гаврилович Славянов вошел в историю русской науки и техники как изобретатель электрической дуговой сварки металлов. Основные положения электрической сварки, разработанные Славяновым в 1888–1890 годах прошлого столетия, не устарели и в наше время.
Книга воспоминаний известного певца Беньямино Джильи (1890-1957) - итальянского тенора, одного из выдающихся мастеров бельканто.