Русские хроники 10 века - [8]
В Ольшанке у берёзовой рощи было своё святилище. В святилище жили старый и молодой волхвы. Старого звали Торчин, молодого – Студенец. Великомудро умельство волхвов. Многие тайны знать надобно, дабы законы божьи соблюдать и советы верные людиям подавать, спасать их от всяких напастей. Потому Торчин, коему уж скоро предстоял путь в Навь, третье лето обучал Студенца волховским премудростям. Но не только славить богов на требище ходили люди в святилище. Обитала здесь же потворница Зоряна. Вот к ней-то натоптали тропу и ольшанки, и жёны и девы из Дубравки, случалось, и из Городни прибегали. Многие заботы несла на себе Зоряна. Хотя и считалась потворницей, а и ведуньей приходилось бывать, да мало ли кем. Надобно Макошь ли умилосердить, рожаниц ли, – то Зоряна ведает. На свадьбах без неё не обойтись. И невесту в бане моет, и чашу с талисманом плодовитости молодым подаёт. Лечила Зоряна женские немощи, роды принимала, рожениц выхаживала, к занедужившим детям её же звали. Ежели у кого живот становился тяжёл, силы иссякали, к ольшанской потворнице шли. Знала Зоряна и притворы, и наговоры, и целебные снадобья готовила. Человека квёлого, от немощи едва ноги переставлявшего, могла потворница оздоровить, бодростью, силой напитать, на Купалу, на игрищах меж сёл костёр возжигала. Была Зоряна бездетной вдовицей, умельство своё от бабки переняла. Пока в мужатицах ходила, умением своим шибко не пользовалась, а как овдовела, к волхвам ушла, о людиях озаботилась. Торчин не раз ей говаривал: «Кому умельство своё передашь, Зоряна? С собой унесёшь? То не дело, надобно его людиям оставить. Жена ты ещё молодая, крепкая, подумай».
2
Случаются в жизни периоды, словно Ирий с Репейских гор на землю спускается. Ведь что есть Ирий – место, где обитают боги и праведники, коим Сварог даровал вечное блаженство. Обитателям Ирия никто не чинит обид, и жизнь им в радость. В Ириии не случается засух и пожаров, не живут в обиталище богов презлые степняки. Никто не мешает смердам пахать ниву, собирать урожай, косить траву. Иной жизни, как жизнь на земле, со всеми тяготами, заботами, Желан не ведал, и жизнь в раю рисовалась ему подобно земной. Коли в семье все сыты и здоровы, работа ладится и спорится, то, можно сказать, живёт он не на земле, а в Ирии.
Дажьбогов свет наполнял мир. Высоко-высоко, в недосягаемой голубизне до боли в глазах сверкало ясно солнышко. Затерявшись в небесной необъятности, словно подвешенная на невидимой нити, висела махонькая серая пичужка, услаждала поднебесье песней мирной жизни. Лето выдалось удачливым. Зимой снега лежали вровень с тыном, на Ярилин день дожди увлажнили и ниву, и огороды, и покосы. Травень не серебрил траву инеем, заморозки не побили вишенный и яблоневый цвет. Травы поднялись сочные, густые, по пояс. С самой русальной недели вёдро стоит – коси успевай.
Коса словно срослась с руками, являлась их продолжением. Желан не задумывался над каждым взмахом. Тело, привычное к работе, управлялось само. Рубаха надувалась пузырём, ветерок стихал, ткань липла к увлажнившейся спине.
Князь ныне ходил в поход с одной дружиной, смердов в ратники не набирал. Князю да дружине какие заботы? С похода вернулись – гульба да веселие, пиво хмельное, меды ставленые да горячие, вина заморские. Чтоб веселей пилось да елось, на то песельники, гусляры, сопельщики да гудочники есть. Смерду же никто вин да медов не приготовит, песнями да гуслями веселить не придёт. Ниву за него никто не вспашет, не засеет, сена не накосит. Приедут княжьи люди на полюдье – всё дай. Хлеб дай, мясо дай, шкуры, мёд, холсты, всё дай. Про то, что сам же князь смерда в поход гонял, про то и слышать никто не хочет. Вот тут и начинается у смерда «веселие». Сам мелицу жуй, а князя хлебом накорми. Нет уж, походами пускай князья сами тешатся, без смердов. Иное дело степняки волчьей стаей налетят. Тут уж и без князя, все людие, и смерды, и ковачи, и ручечники, всякий людин, что русичем зовётся, в ратники идёт. До ольшанских пределов редко степняки достигают. И княжьи пути мимо проходят, и степнякам до древлянской земли далече. Да вот незадача. Вотчинник Брячислав на Ольшанку и Дубравку поглядывает, как лиса на курятник. В Городне вольных смердов в сирот обращает. Как так получалось, Желан не ведал. Вчера был вольный, а сегодня в закупах у боярина. Мало того, что мыто в Киев отдай, так ещё и боярина корми. Князю смерды мыто платят, то понятно. Князю дружину поить-кормить надобно, иначе кто к нему пойдёт. Киев, городки блюсти надобно. Князь – он за всю Землю ответчик. А почто боярина смерды кормить должны? Боярин для себя живёт, не для Руси. Так выходит, смердам что степняки, что вотчинники – всё едино.
Над разнотравьем порхали метелики, отяжелевшие труженицы-пчёлы, коричнево-золотистые шмели, мирно жужжа, уносили взяток. Ломило спину, меж лопаток, пот струился по лицу, но усталость была в радость. Усталость оттого, что трава хороша – густая, сочная, высокая. Сена хороши – скотина будет сыта. Как не радоваться? Сзади слышалось равномерное вжиканье – сыновья не отставали. Думы Желана перекинулись на другое.
Злоключения милетского купца в Афинах и прилегающих землях Эллады в середине V века до н. э.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.