Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский - [41]

Полагаю потому, что они-то читали Ветхий Завет и комментарии к нему, из которых следует, что «кровавый навет» — особо нелепое обвинение против евреев. В рецептуре мацы четко указывается, что никаких, вообще никаких ингредиентов, помимо муки и воды, при приготовлении теста быть категорически не должно! Не то что крови наверняка невкусных христианских младенцев, но даже соли или там сахара.

Сикорский в своей экспертизе, по сути дела, показал только то, что преступление совершено не сумасшедшими, а психически здоровыми людьми и с явно ритуальными целями. И явно евреями, а следовательно, Бейлис вполне мог его совершить, причем не один, а в компании еще человек четырех. Сама экспертная часть занимала в его выступлении весьма малую часть, в основном он распространялся о мерзостях иудейства. Вот цитата из стенографического отчета. Говорит профессор Сикорский. Взято с сайта. Орфография согласно отчету.

«Можно с уверенностью сказать, что эти убийства не прекратятся, пока не прекратятся противосудебные агитации со стороны расы, которая питает в своей среде изуверов и в то же самое время со своей стороны не может принять меры к освобождению нас от них. Кто все замалчивается, утаивается, скрывается. Думают ребенок заблудился. Но бывает так, что ребенок исчез, а затем его находят мертвым, исколотым и обескровленным. Сейчас же начинается особого рода агитация. Направляется подозрение то против родных, то против единоверцев его, то против единоплеменников, против христиан вообще, а в последнее время и обвинение против национальной партии страны. В этом, в этой агитации, принимают участие, как евреи данной страны, так и евреи иностранные».

В защиту Бейлиса выступила вся либеральная общественность, многие писатели (Блок, Горький, Мережковский, Короленко и т. д.), цвет адвокатуры и даже видные антисемиты типа Шульгина. Психиатры высказались об экспертизе Сикорского как о позоре своей науки. В общем, папаше Игоря Ивановича досталось от либералов. Да и дело провалилось — присяжные, в большинстве своем простые крестьяне, оправдали Бейлиса, уже два года просидевшего в тюрьме.

К сожалению, мы не знаем, как относился Игорь Иванович к папиному выступлению. Но вообще-то это важный момент в биографии Сикорского-сына, все-таки родиться и воспитываться в семье ярого антисемита и видеть, как его высмеивают и презирают лучшие люди страны, это очень серьезно. Впрочем, кое-что нам все-таки известно: сын был убежденным монархистом, верующим православным, причем не просто верующим, а еще и написавшим несколько книг по истории христианства и с толкованием христианских молитв и ритуалов. Из этих книг не следует, что он полностью разделял папашины взгляды, но какой-то нездоровый интерес к еврейской теме у него прослеживается. О его православных книгах мы еще поговорим.

Проучившись несколько лет в Первой киевской гимназии, четырнадцатилетний Игорь был принят в престижный, основанный еще Петром I (под другим названием) Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, который, однако, не сделал из него моряка, хотя полученные там знания и практические занятия на кораблях пригодились будущему авиатору — много позже он сконструировал несколько типов самолетов-амфибий.

Через четыре года, после завершения обучения в Морском кадетском корпусе, Игорь Сикорский вернулся в Киев и в 1907 году поступил в Киевский политехнический институт, крупнейшее высшее учебное заведение на Украине (сейчас это — Национальный технический университет Украины). В этом институте было несколько ведущих отделений — механическое, химическое, инженерное и сельскохозяйственное, но большое внимание было уделено и авиации, в рамках созданного профессором Делоне кружка воздухоплавания. Активным участником кружка и даже его почти фактическим руководителем стал Сикорский, который не ограничился изучением теории, а прямо в своем дворе начал строить летательные аппараты тяжелее воздуха. Причем не самолеты, а именно вертолеты. Как уже говорилось, две построенные им машины были вполне работоспособны, хотя первая от земли не оторвалась, а вторая лишь невысоко взлетела, но без пилота. Впрочем, этот второй построенный Сикорским геликоптер стал первым в России поднявшимся в воздух вертолетом. Не подозревавший тогда о своем первенстве и разочарованный, как он посчитал, своей неудачей, конструктор принял вполне логичное и совершенно правильное решение — раз уж технический уровень того времени еще не позволяет летать вертолетам, то стоит заняться самолетами (аэропланами). Да, надо отметить, что тогда и слова-то такого «вертолет» не было — аппараты вертикального взлета называли геликоптерами (от греческого «эликос» — «винт» + «птерос» — «крыло», отсюда и «птеродактиль»). Слово «вертолет» придумал в 1929 году авиаконструктор Камов. Решение забросить конструирование геликоптеров поддержал известный тогда французский авиатор Фербер, с которым Сикорский познакомился в Париже. А в Париж он приехал вскоре после своих экспериментов с вертолетами, забросив учебу в институте и хорошо понимая, что центр авиастроения находился в то время во Франции. В Париж он приехал в 1909 году, пробыл там несколько месяцев, перезнакомился и подружился с многими теоретиками авиастроения и инженерами, но, вернувшись в Киев, в институте восстанавливаться не стал. Строго говоря, по современным меркам Игорь Сикорский не получил высшего образования.