Русские былины - [34]

    Мне не пить, не есть мне не хочется,

    Опочинуться с тобой хочитсэ.-

    Она старому кроват да уж указыват,

    А сама от кровати дале петитсе.

    Говорит-то стар да таково слово:

    - Хороша кровать изукрашена,

    Должно бы кроваточки подложной быть.-

    Она старому кровать уж указыват,

    А сама от кровати далечо стоит.

    Как могуци плеци росходилисе,

    Ретиво серцё розъерилосе,

    Он хватал-то он за белы руки,

    Он бросал он на кровать-ле тесовую-

    Полетела кровать да тесовая

    Да во те во погрёба глубокия.

    Как спущался стар да во глубок погрёб-

    Там находитса двадцать деветь молодцев,

    А тридцатый был сам старый казак,

    Сам старый казак да Илья Муромец,

    Илья Муромец да сын Иванович.

    Он ведь начал плетью их наказыват,

    Наказывать да наговаривать:

    - Я уж езжу по полю ровно тридцеть лет,

    Не сдаваюсь на реци я на бабьи же,

    Не утекаюсь на гузна их на мяхкие.-

    Вот они тут из погреба вышли,

    Красное золото телегами катили,

    А добрых коней табунами гнали,

    Молодых молодок - толпицями,

    Красных девушек - стайцями,

    А старых старушек - коробицами.

ПРИМЕЧАНИЯ

Былины о трех поездках Ильи Муромца считаются довольно поздними, возникшими на завершающем этапе развития эпоса, когда народ начинал соединять различные сюжеты об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, создавая единое поэтическое повествование о любимых героях. В таких случаях былины исполнялись или отдельно, но в определенной последовательности (исцеление Ильи Муромца, первая поездка в Киев, встреча с разбойниками или Соловьем-разбойником, бой с Калином, бунт против Владимира, встреча с Сокольником и так далее), или же контаминировались - отдельные сюжеты соединялись в одну былину.

Образцом такого контаминированного сюжета является былина о трех поездках Ильи Муромца, в которой соединены три разные его поездки, существующие как вполне самостоятельные былины. В результате таких соединений создавались оригинальные произведения. Достаточно сказать, что именно в этой былине впервые появился знаменитый мотив трех дорог и тема выбора пути.

Публикуемый вариант записан А. М. Астаховой в 1928 году от замечательного мезенского сказителя Максима Григорьевича Антонова. "Тексты Максима Григорьевича,- пишет о нем собирательница,- принадлежат к числу лучших мезенских вариантов и являются образцами превосходного классического былинного стиля с соблюдением всей эпической обрядности".

Публикуется по изданию: {Астахова А. М. Былины Севера М.-Л., 1938, т. 1, ? 13}.

В.И. Калугин

http://www.sv-rus.ru/bib/starin/i-m-tatar.htm

        Илья Муромец и татарченок

    Ох вы люди мои, люди добрые,

    Люди добрые, шабры ближние!

    Вы скажите мне про старое,

    Про старое про бывалое,

    Про старого казака Илья Муромца!

    Как старый казак в поход ходил

    Под тоё ли же под матушку под Софу-реку;

    Как коня седлал как с двора съезжал

    Он брал свою сбрую ратную, копье морзомецкое,

    Выезжал он во далече во чисто поле

    Наезжает он в чистом поле диковинку:

    Разъездную походную красну девицу.

    Не доехавши, он остановится:

    - Ох ты гои еси, душа ли красна девица!

    Ох ты что одна в чистом поле казакуешь?

    Какого ты роду - царского, или барского,

    Или сильного роду княженецкого?

    Возговорит красна девица:

    - Ох ты гои еси, старый казак Илья Муромец!

    Я не царского роду, и не барского,

    И не сильного роду княжецкого:

    Я жила-была у батюшки дочь гостиная,

    Я бежала, красна девица, со новых сеней,

    От того Олеши Поповича

    От насмешника пересмешника

    Возговорит старый казак Илья Муромец:

    - Ох ты гой еси, душа ли красна девица!

    Ох ты что мне давно не сказалася?

    Я бы с Олешей переведался,

    Я бы снял с Олеши буйну голову.

    Подъезжает старый казак ко Софе-реке,

    К тому ли мосточку калинову;

    Он расставливает свой полотнян шатер

    Расставимши шатер, стал кашичку варить,

    Сварёмши кашичку, он позавтракал;

    Он позавтракамши, стал почив держать.

    Богатырский сон на двенадсять дён.

    Из далеча-далече из чиста поля

    Не ясен сокол тут вылётывал,

    Не черной ворон тут выпорхивал,

    Выезжает тут злой татарченок,

    Злой татарченок, басурманьчонок.

    Подъезжает он ко белу шатру,

    Раскрывает у шатра полу правую,

    Он и бьет доброго молодца, не жалует;

    Дал он ему девять ран,

    Десятую хотел смертную.

    Ударил он его в ретиво сердце.

    Не угодил-то он ему в ретиво сердце,

    Угодил-то он ему в златый чудный крест.

    От креста копье загибалося,

    От сна добрый молодец пробуждается,

    Он и встал, старый казак, на резвы ноги:

    - Ох ты гой еси, злой татарченок,

    Что ты меня бьешь сонного, аки мертвого,

    А сидящего, аки дряхлого?

    Мы бы с тобой так могли поботалиться,

    А между собою похвастаться!

    Он и взял его за резвы ноги,

    Он и кинул его во чисто поле

    Повыше дерева стоячего,

    Пониже облака ходячего.

ПРИМЕЧАНИЯ

Илья Муромец обычно предстает в былинах старым казаком, хотя из всех эпических героев он едва ли не самый "молодой". Если былинные сюжеты о Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче, "змееборческие" и исторические мотивы в них неразрывно связаны с временами становления и расцвета Киевской Руси (IХ-ХII веков), то былинные сюжеты об Илье Муромце-это уже последующий этап русской истории. Само прозвище Ильи - МУРОМЕЦ и родное село его - КАРАЧАРОВО вполне определенно указывают на связь с Владимиро-Суздальской Русью ХII-ХIII веков, а содержание центральной былины "Илья Муромец и Калин-царь" - с общенациональной борьбой с татаро-монгольским игом ХII-ХIV веков.