Русские банды Нью-Йорка - [23]

— Ну что, пойдем дальше?

— Переночуем здесь, — подумав, ответил Брикс. — Старый долг списан. Они больше не полезут. Им и так досталось.

— Я слышал. Черт побери, уже у колодца засады устраивают! — Кирилл покачал головой. — На водопое даже змея не укусит.

— Люди опаснее, чем змея. Фрэнк Келси был тоже опасен. Самый опасный противник из тех, с кем я сталкивался. Сказать по правде, я рад, что у нас с ним ни разу не дошло до стрельбы. Правда, я-то знал про его секреты, а он про мои — нет.

Знаешь, ведь Фрэнк был левша. А кобуру носил на правом бедре, как все. И там у него был большой армейский Смит-вессон. С перламутровыми щечками на рукоятке. Они сияли на солнце, глаз не отвести. Ну и все, как бараны, пялились на этот «смит». А надо было смотреть не туда, а на широкий шелковый пояс, которым Фрэнк обматывался на мексиканский манер. Потому что как раз за ним прятался второй ствол, маленький ремингтон.

Фрэнки шевелил пальцами правой руки, медленно тянулся к рукоятке — а левой выхватывал ствол из-за кушака. И готово. Правда, он всегда бил так, чтобы только ранить. Обычно — в правое предплечье. Стрелять уже не можешь, но и не загнешься. В плечо лучше не целиться — можно перебить артерию, ее хрен перевяжешь. В ногу тоже не стоит. Некоторые и на одной ноге палят без промаха. Так что, если попадешь на дуэль, бей в правое предплечье, как Фрэнк Келси.

— Спасибо за совет, — сказал Кирилл. — А у тебя какие были секреты?

Энди покосился на него с осуждающим видом:

— Крис, ты что, не понял? Я только что произнес поминальную речь по такому же подонку, как мы с тобой. Никаких иных достоинств Фрэнки не имел, и о его заслугах перед родом человеческим мне тоже ничего не известно. Но он был отличным стрелком. Вот и все. А о моих секретах пусть рассказывают на моих похоронах.

Спали, не раздеваясь, в разных углах сеновала, с револьвером под рукой. Перед самым рассветом они услышали, как со двора, стараясь не шуметь, выкатывали скрипучую двуколку.

Утром они спустились в конюшню и увидели там двух лошадей — пегую и вороную. Однако новых гостей в таверне не было.

Трактирщик у плиты подлил масла на сковородку, где жарилось мясо. Аппетитный запах щекотал ноздри, и Энди с Кириллом подсели к столу, несмотря на то, что собирались выйти пораньше, не завтракая.

Трактирщик поставил на стол бутылку вина.

— Ваши друзья увезли раненого и двух покойников, — сказал он. — А лошадей оставили. Это для вас.

— Я так и понял, — кивнул Энди. — И вино от них?

— Вино они нашли в повозке, — сказал трактирщик. — Оставили мне. Сказать по правде, я не думал, что все так хорошо закончится. Это же сам Барт Келси! Про него и его брата Фрэнка рассказывают всякие истории…

— О Фрэнке больше ничего не расскажут, — сказал Энди. — По крайней мере, ничего плохого.

8. В пустыне становится тесно

Таверна стояла как раз на границе пустыни. За ней дорога спускалась в просторную долину, до самого горизонта покрытую травой. Серебристые волны перекатывались по изжелта-зеленому пространству, кое-где размеченному одинокими деревцами. В этом море травы, однако, можно было путешествовать, сверяя путь не только по солнцу или компасу. Всадники легко различали колею, промятую в травах фургонами. Возможно, последний фургон прошел здесь месяц назад, но трава до сих пор хранила его следы огромных колес, обитых железом, и рытвины в дерне, выбитые грузными медлительными волами.

Кирилл уже знал, что это не индейцы. Копыта их неподкованных лошадей не рвали дерн. А свои нехитрые грузы индейцы перевозили на волокушах: пара длинных жердей, застеленная шкурой бизона, скользила по траве, как сани по снегу.

Их лошади неторопливо шагали по траве вдоль колеи, спугивая мелких птиц, которые с треском выпархивали из-под копыт.

— Кажется, кто-то скачет за нами, — вдруг сказал Энди, обернувшись.

Кирилл долго вглядывался из-под руки, прежде чем заметил три маленькие точки.

— Похоже на то. Но как ты мог их заметить?

— Услышал. — Энди остановился. — Хорошее место, чтобы выпить кофе.

Кирилл немного удивился такой неожиданной передышке. Сердце его забилось сильнее, когда он увидел, как Энди прячет револьвер в сумку с продуктами. Перехватив его взгляд, Брикс подмигнул:

— Помнишь, чему я тебя учил?

— Ты о чем?

— О том, что с любым подонком надо говорить очень вежливо. Не знаю, куда они так спешат. Но если они гонятся за нами, то лучше остановиться. Терпеть не могу погонь. Да, их трое, а нас двое. Но запомни, Крис — в перестрелке всадник всегда проигрывает противнику, который стоит на земле.

Он подсел к сухому кусту, с треском отламывая ветки для костра. А Кирилл быстро составил очаг из нескольких камней, достал кофейник, кружки и галеты.

Когда вода в кофейнике начала шуметь, к ним подскакали трое всадников на разгоряченных лошадях. Один из них подлетел прямо к костру, круто осадив коня, ронявшего пену с оскаленной морды. Узко посаженные глаза всадника пылали гневом, а длинный крючковатый нос вздрагивал от злости.

— Эй, вы! Откуда вы тут взялись, на нашей земле?

— Из Иллинойса мы, — с самым простецким видом ответил Энди. Он высыпал кофе в кипяток и ловко снял кофейник с огня, как только над ним выросла шапка желтой пены. — А вы, парни, откуда?