«Times» точно так же обращает главное внимание на ташкентские картинки Верещагина и говорит, что они написаны «великолепно» и что хотя содержание их отвратительно, но всякий останавливается у них и долго не может отойти. После того обозреватель отзывается с похвалой об «Оттепели» г. Васильева и «Возвращении с ярмарки» г. Корзухина.
«Athenaeum» отзывается о русских картинах следующим образом: «Г-н Дюкер представил капитальную картину „Русло реки“ — изящный и поразительный ландшафт. „Кавказский вид“ г. Лагорио — ущелье с снежными вершинами сзади и вьющейся дорогой — очень хорош и производит впечатление. „Илья Муромец с Соловьем Разбойником“ г. Верещагина напоминает многие превосходнейшие качества нашего художника Маклайза; но техника более широкая, рисунок и композиция более простые, чем у этого последнего; фигуры, почти в натуральную величину, нарисованы прекрасно, но только немного наклонны к пошловатости. Барон Клодт прислал „Русские крестины“, картину, обличающую силу и оригинальное мастерство, правда, не очень возвышенного свойства, но все-таки примечательные. „Масленица“ г. Маковского — огромная картина, богатая характерами и наблюдательностью: эти качества сильно вызывают внимание зрителя и награждают его тщательный обзор множеством эпизодов и комических деталей. Эта картина написана скорее смело, чем учено. „Взятие Гуниба“ г. Грузинского представляет скорее резню, чем сражение, но очень недурно в своем роде и полно интересных подробностей. „После победы“ г. Верещагина — возмутительное изображение возмутительного сюжета: группа побежденных татар, расстрелянных за возмущение у подножия крепости. Кучу мертвых тел, лежащих тут, как они упали после расстреливания, сторожит часовой, которого белая одежда вся испятнана кровью: он смотрит мясником и закуривает трубочку, ухмыляясь не хуже какого-нибудь караиба. Несмотря на отталкивающее свойство сюжета и его слишком реального воспроизведения, эта картина доказывает редкую силу таланта: к сожалению, талант употреблен здесь во зло и не в состоянии заглушить ужас, производимый таким исполнением низкой темы. Чтобы изгладить наше отвращение к таким сюжетам, необходимо соединение, в одно и то же время, и высшего таланта такого художника, как Жером, и такого стиля исполнения, как стиль г. Верещагина. Жером не всегда был удачен в своих картинах; но хотя он писал иной раз крови и мертвых тел не меньше, чем мы видим здесь на картине, все-таки цивилизация оказывала на него свое влияние и врожденный такт руководил им, так что он никогда не решался изобразить что-нибудь вроде курящего солдата г. Верещагина. Зато этот последний употребляет свое мастерство на менее отвратительную тему в своей картине „Ташкентцы опиумоеды“: это изумительно характерное произведение. Мы бы не хотели иметь в своем владении ни той, ни другой картины г. Верещагина: это чистое варварство писать такие вещи, как первая между ними; но могучий талант художника несомненен, все равно симпатичен он нам или нет. „Оттепель“ г. Васильева — отличный ландшафт».
Высказав общие похвалы всему русскому художественному отделению, «Standard» продолжает: «Одна из русских картин выказывает талант, родственный нашему Фриту. Она представляет народный праздник в Петербурге на площади перед Зимним дворцом (г. Маковского). Вся сцена полна оживления, бесчисленных фигур, и в то же время всюду кишат отдельные эпизоды, из которых каждый рассказывает свою особенную историю. Морозный день и отблеск красноватого солнечного света переданы чрезвычайно эффектно. В общей сложности это превосходная картина, и притом такая, которая знакомит нас с Россией. Потом есть тут великолепный вид Черного моря в Крыму (г. Айвазовского), с русским фрегатом, преследующим пирата. Чудесный цвет воды, с ее нежной прозрачностью, старается убедить нас, что и в самом деле такие очаровательные эффекты возможны на Черном море. Лунная ночь на крымском берегу прекрасно представлена тем же автором. Оттепель в конце русской зимы передана другим живописцем (г. Васильевым) на переднем плане с необыкновенной реальностью, и противовесом ей служит прелестный свет, скользящий вдали по полям. В противоположность этому полузимнему ландшафту есть тут на выставке также и полное солнечного света жниво в средней России. Одни жнут рожь в поле, а другие отдыхают от работы жарким полднем под свежей копной соломы, сквозь которую живописно пробираются солнечные лучи. Эпизод из Варфоломеевской резни дал сюжет прекрасной картине (г. Гуна). „Монахи в столовой“ (г. Риццони) — картина, замечательная по необыкновенно тщательной отделке. Многие другие картины превосходны по выполнению. Художественным курьезом является картина, писанная на шершавом холсте, так что производит впечатление тканого ковра (г. Верещагина). Сюжет взят из русской народной песни и передан остроумно. Между остальными картинами мы отличим: портрет во весь рост князя Горчакова, „Последнюю встречу с Шамилем“, „Бухарских солдат, отрезавших голову русскому солдату“, „Группу опиумоедов“, реалистично-отвратительных, „Сухое русло реки“, тщательно выполненное, и много других картин.
