Русская Япония - [82]
Поскольку религиозная литература из Советской России перестала поступать, архиепископ Сергий развернул большую издательскую деятельность, в частности, с ноября 1925 г. стал выпускать журнал на японском языке «Акебоно» (Заря). Собирая пожертвования, он объехал всю Японию, посетил Корею и Маньчжурию. В 1928 г. указом Московской патриархии Сергий был награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке, а через три года был возведен в сан митрополита.
В мае 1928 г., приехав в Харбин, священник выслушал много упреков в том, что продолжает общаться с Москвой, несмотря на те гонения, которым подвергается православная церковь в Советской России. Тогда же священнослужитель сделал доклад о положении православной церкви в Японии. «Японская православная церковь, — подчеркивал он, — является не одной из епархий православной церкви русской, но совершенно самостоятельной церковью, чисто японской религиозной организацией, подчиняющейся юрисдикции японского министерства народного просвещения, по департаменту религиозных дел, и в нем зарегистрированной». Уезжая из Маньчжурии, архиепископ Сергий уговорил главу Корейской духовной миссии архимандрита Феодосия переехать в Японию и стать ему помощником. Феодосий был одним из самых высокообразованных богословов, его перу принадлежало много интересных работ. К глубокому огорчению архиепископа Сергия, Феодосий заболел крупозным воспалением легких и скончался в Токио 23 января 1933 г.
Русская православная миссия продолжала сохранять в Японии прочное положение. Церковно-общественный журнал «Хлеб Небесный», выходивший в Харбине, привел факты о русском присутствии в Японии. К 1927 г. Молитвенный дом с русским священником имелся в Кобе, семь — восемь русских домов в Нагасаки обслуживались православной церковью г. Осака, в самой Осаке, а также в Сендае, Саппоро, Отсуду, Кусиро находилось от одного до шести русских домов, в Хакодате — семь — восемь домов, в Токио русские жили в 20 домах.
На восстановление кафедрального собора Сергий собрал по тем временам огромнейшую сумму — более 200 тысяч иен, и 15 декабря 1929 г. произошло долгожданное событие в жизни православной церкви в Японии: торжественное освящение собора в Токио. На этой церемонии присутствовали почти все русские эмигранты и православные японцы со всей страны, всего около трех тысяч человек. Прекрасным хором управлял В. А. Покровский.
— Восстановление храма, — говорили пастыри и архипастыри, обращаясь к собравшимся, — есть чудо труда и энергии архиепископа Сергия! Помощь Бога дала владыке возможность довести до конца столь великое дело, в осуществлении которого еще недавно мало кто верил.
Церковный энциклопедический словарь архимандрита Феодосия сообщает: в 1930 г. в Японии действовало 106 церквей, молитвенных домов и проповедческих помещений, их обслуживали 73 священника и проповедника, из них только пятеро были русскими. Всего же православных верующих насчитывалось 39 тысяч человек.
Через десять лет, в конце лета 1939 г., произошло знаменательное событие: впервые в Японии по радио из Осаки передавалась православная церковная служба, сопровождавшаяся пением прекрасного хора. Организовал эту радиопередачу местный священник отец Яков Тахей. Корреспондент «Рубежа» писал: «При содействии профессора музыки в одном из высших женских училищ Осаки, г. Като, также православного, о. Яков Тахей организовал радиопередачу православной церковной службы в исполнении хора осакской церкви, а затем, в непродолжительном времени, в одном из лучших зданий Осака, в исполнении того же хора и духовный концерт. Посетившие этот концерт православные русские эмигранты вынесли от него прекрасное впечатление… К слову сказать, всех, кто посещал осакскую православную церковь, не могла не заинтересовать фигура ее настоятеля о. Якова Тахей. И немудрено: глядя на него, невольно вспоминаешь старую нашу Россию… Словно какою-то неведомою силой взят из небольшой деревенской церковки скромный русский священник и перенесен сюда, «на край света», — настолько весь облик о. Якова напоминает русского сельского батюшку. И не только по внешности, — и по характеру, и обращению с другими, о. Яков, тихий мягкий, нетребовательный, без всяких претензий, удивительно похож на хорошего и скромного русского пастыря».
Русская церковь помогла и с открытием школы для выходцев из России: первое время ее содержало Свято-Никольское православное братство. Заведующей школой и преподавателем по русскому языку и общеобразовательным предметам была М. А. Балыкова, японский язык вел И. А. Сенума, окончивший Киевскую духовную академию, английский — С. Мартэн. Ученики распределялись на два класса: с 11 до 13 лет, обучение велось по индивидуальной программе. «С сожалением должен отметить, — писал эмигрант, — что не все озабочены тем, чтобы их дети не забыли русский язык. Много детей отдано в иностранные школы, а многие просто предоставлены себе. Этим родителям нужно подумать о своих детях: в Россию вернемся через 2–3 года, может быть через пять лет, но вернемся! Что скажут нам наши дети, о будущем которых мы не подумали? Не будет ли для них жизнь — тяжелой драмой из-за незнания своего родного языка? Знаете ли вы, родители, что русский человек, почти единственный, не поддающийся ассимиляции… Рано или поздно голос крови заговорит — потянет на Родину. Так вот, вы должны подумать об этом, дать возможность вашим детям сейчас же слиться со своей Родиной, как только их нога ступит на Русскую землю. Не делайте из них чуждых пришельцев, не знающих или забывающих свой родной язык!»
