Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы. - [29]

Без какого-либо возмущения или недоумения, как о само собой разумеющемся, Сапожников писал Лукомско-му (21 февраля 1916 г.) об обязательстве русской стороны браться за установку производства и в то же время сетовал на нехватку специалистов — следствие «систематического неудовлетворения ходатайств о присылке достаточного числа опытных и подготовленных лиц в состав приемных комиссий, каковым еще до начала приемки необходимо производить самостоятельную установку производства»^{190}. Также и по мнению Залюбовского, в США были направлены лица «из числа тех, кто в то время не был особенно нужен на местах в России» — не опытные техники, коммерсанты и юристы, а «из отставки старики, и зеленая молодежь по протекции, и непременно посланцы общественных деятелей». Он не соглашался с утверждениями, что американские заводчики «упорно не желали следовать указаниям опытных приемщиков», потому что таких приемщиков, способных говорить с ними «на одном техническом языке», «вначале почти совсем не было»^{191}.

16 апреля Сапожников рапортовал о достижении: установилось «полное содействие со стороны приемщиков» и налицо «отсутствие каких бы то ни было недоразумений» во взаимоотношениях с фирмами^{192}. Но американцы (представители Моргана) видели в Сапожникове как раз главный источник осложнений и добились его замены^{193}. В сентябре 1916 г. новый председатель Комитета Залюбовский жаловался Маниковскому: старшие приемщики таковы, что «никаких поручений ни Храбров, ни я не можем давать» им; они «остаются без дела, занимая места»; «прошу распоряжения о скорейшем возвращении их в Россию» (этих бонвиванов, несмотря на их столичные связи, отозвали)^{194}.[45] «Недоразумения» в отношениях приемщиков с заводами не прекращались. Завод «Вестингауз» «на основании спорных пунктов контракта упорно отрицает право наших инспекторов проверять лекалами отдельные части винтовок до сборки их, — доносил Залюбовский Маниковскому 4 ноября. — …Я решительно не могу согласиться с глубоко ошибочным взглядом завода». Хуже того, сама русская инспекция утратила единый взгляд на спорный вопрос: «Мой взгляд, однако, не встречает поддержки со стороны генерала Храброва, который, ссылаясь на полученные из Петрограда указания, принимает предметы воинского снабжения по льготным условиям и, опасаясь временного уменьшения [сдачи] винтовок, полагает возможным допустить отступления от нашей инструкции со стороны завода и принимать винтовки, не вполне удовлетворяющие утвержденным лекалам». Эту либеральную позицию занимал не только Н.М. Храбров: «Взгляд Храброва, по-видимому, разделяется и большинством приемщиков». Среди них, правда, по словам Залюбовского, был единственный специалист-оружейник — генерал СИ. Федоров, но, как видно, и он шел с ними заодно. В результате, признал Залюбовский, «я не имею возможности заставить завод исполнять требования нашей инструкции».

Даже завод «Ремингтон», проявивший было сравнительно большую уступчивость, тоже учел «различие наших с Храбровым взглядов», «видя колебания в наших требованиях», и это «неблагоприятно отражается на отношениях с заводом». «Ремингтон», как и «Вестингауз», «ссылаясь на условия контракта, настаивает на своем праве отступать от нашей инструкции». Выражая готовность, в случае одобрения Петроградом его позиции, проявить «твердость до конца, не останавливаясь даже перед риском разорвать контракт», Залюбовский в то же время предупреждал: «Провести свои требования могу взяться, лишь если мне будут даны надлежащие технические силы»^{195}. Трудно не видеть в этих словах признание отсутствия в его распоряжении достаточного состава специалистов, пригодных для компетентного вмешательства в производственный процесс. Иногда попытки вмешательства сказывались на приемке, по выражению Залюбовского (1936 г.), «сильно и вредно».

Проявляя «твердость до конца», Залюбовский довел отношения с «Вестингаузом» до конфликта и запросил поддержки от военного министра. Шуваев посоветовался с Маниковским, и было намечено соломоново решение: пусть на заводе «Ремингтон» Залюбовский принимает винтовки «во всем согласно наших технических условий», а на заводе «Вестингауз» та же процедура будет совершаться «под руководством и ответственностью генерала Храброва» — но это будет «упрощенная», «облегченная приемка», условия ее Маниковский сообщит позднее. Из этой телеграммы Шуваева — Маниковского также выясняется, что те строгие требования, на которых настаивал Залюбовский, были не так уж обязательны, потому что упрощенная приемка уже практиковалась: Петроград предлагал ввести на «Вестингаузе» «облегченную приемку наших ружей применительно к тому, как это было установлено во Франции на заводе «Шательро». Не упомянуто было при этом, что поблажка французскому заводу отчасти объяснялась тем, что Военное министерство не сумело в установленный контрактом срок предоставить заводу шаблоны^{196}.

Петрограду Залюбовский ответил, что предлагаемый двойственный порядок и разделение инспекции на две, подчиненные Храброву и Залюбовскому, неприемлемы, так как «это могло бы дискредитировать его [Храброва] значение», между тем все же допустимо принимать винтовки «по-прежнему распоряжениями Храброва, хотя и с отступлениями [от инструкции], но вполне пригодными для боевого употребления». Таким образом, заводу «Вестингауз» «разрешено было подавать собранные винтовки»