Русская военно-промышленная политика. 1914—1917. Государственные задачи и частные интересы. - [27]

Исходя из объема потребности, указанной Упартом ранее, 9 июля 1916 г., и добавляя количество винтовок, необходимое для замены используемых ружей иностранных образцов, начальник ружейного отделения ГАУ М.А. Кун считал, что на год (до 1 июля 1917 г.) нужно было получить 2445 тысяч винтовок, притом что заводы ГАУ за это время могли дать 1432 тысячи и американские заводы — еще 617 тысяч. Таким образом, заключал он, «ожидаемое поступление трехлинейных винтовок русского образца значительно превышало современную потребность в них действующей армии и недоставало лишь 396 тысяч винтовок русского образца на замену винтовок иностранных в запасных частях». Кун не мог понять, «на основании каких соображений» Шуваев приказал оставить в силе завышенную нужду в винтовках из-за границы. «Потребность в винтовках осталась прежняя, 2 700 000, как было указано телеграммой 21 января», — телеграфировал Шуваев Гермониусу 24 августа 1916 г.^{178}

По свидетельству Беляева, еще до назначения министром Шуваева, обсуждая предложения об английских винтовках, Поливанов и его помощники пришли к выводу, что для текущей войны эти винтовки не поспеют, но они потребуются для восстановления запаса винтовок «на период по окончании войны», для замены изношенных ружей, которые нельзя будет сдать в неприкосновенные запасы. «Окончание поставки… совпало бы с временем окончания войны»^{179}. Удивляясь размаху намеченных заготовлений, Кун опасался возможных последствий. В случае исполнения заводами США поставки 2,7 млн. винтовок русского образца это затруднило бы послевоенную демобилизацию, поскольку «наши оружейные заводы после окончания войны имели бы мало работы, а между тем была предположена постройка двух новых казенных оружейных заводов»; к тому же заказанные в США винтовки обходились чрезмерно дорого.

Ссылаясь на позднейшие подсчеты П.В. Миронова, бывшего члена Русского правительственного комитета в Лондоне, Залюбовский тоже рассматривал цифру, выставленную союзникам на конференции, как пример «ошибки… в сторону чрезмерно преувеличенных запросов». Как и Миронов, он находил, что и единовременная заявка была Ставкой «явно чрезмерно преувеличена», и «увеличение ежемесячного расхода с 200 тысяч до 300 тысяч ружей также не имело конкретного основания»^{180}.[42]

В.А. Лехович, помощник начальника, а позднее начальник ГАУ, разъяснял, что «потребность дополнительного заказа на 2700 тысяч винтовок основывалась не на нуждах фронта в этих винтовках». Дело было в другом — в «желании иметь к окончанию войны запас новых ружей», этот запас «естественным путем получится нами» благодаря запозданию американских заказов^{181}.

Очевидно, что и Поливанов, и Шуваев, и Беляев, и Маниковский, и великий князь Сергей Михайлович при обсуждении этого вопроса не упускали из виду «предуказание» Николая II (15 декабря 1914 г.) готовить запас боевых средств к будущему противостоянию с союзниками и для этого закупить по всему миру все винтовки, какие окажется возможно. Не случайно при подготовке материалов к поездке в Англию в июне 1916 г. Барк вместе с проектом соглашения держал адресованное ему «письмо ген. Фролова… от 15 мая 1916 г. за № 8 секр.»; в этом инструктивном письме во главу угла как раз была поставлена перспектива враждебного поворота в отношениях с союзниками после разгрома Германии. Шуваев и Фролов «дали мне инструкцию, — свидетельствовал также председатель Валютной комиссии А.А. Михельсон, участвовавший в переговорах, — придерживаться тех принципов, которые были изложены в указанном письме»^{182}. Упомянутые Куном новые ружейные заводы тоже создавались с учетом предстоявшей «перегруппировки держав», и всем делом сооружения десятков новых артиллерийских заводов, в том числе этих двух, ведал все тот же помощник военного министра П.А. Фролов.

Несмотря на проявленную русским артиллерийским ведомством заинтересованность, вскоре возможность получить из США заказанные Англией ружья отпала. Великобританское министерство снабжений пересмотрело свой взгляд на способность американских заводов принять заказы на 2 млн. ружей — по состоянию их оборудования, а 700 тысяч собственных винтовок также отказалось передать в Россию — «ввиду задержки в изготовлении заводами тех винтовок, кои должны были заменить в английской армии предназначенные для передачи нам»^{183}.[43] Когда от англичан поступило новое предложение о 200 тысячах английских винтовок с поставкой в 1917 г., Беляев его отклонил, рассчитывая, что рост внутреннего производства вместе с американскими поставками даст достаточное количество оружия.

Совет министров и Комитет финансов в совместном заседании 27 июля 1916 г. также признавали неизбежность перемены в отношениях с Англией и необходимость «иметь в виду, что политическая обстановка, могущая сложиться» после победы над нынешним врагом, «в момент ведения будущих мирных переговоров», «не поддается, конечно, предвидению» (до такой степени, что «не может почитаться непреложною» гарантия возврата отосланного в Англию в залог золота). Было решено «ныне же произвести общий пересмотр всех выданных до сего времени заграничных заказов» и отменить те из них, какие уже утратили свое значение. Это решение царь утвердил 23 сентября 1916 г.