Русская Вандея - [148]
— Самостийник, сволочь! Залез к гвардии.
Всевеликое, при грохоте английских пушек, пугавших зеленых,[320] металось из стороны в сторону. Искали атамана.
Но он окопался на цементном заводе, вдали от города. Юнкера Атаманского училища охраняли его особу от изъявлений любви подданными. Англичане обеспечили ему место на пароходе «Барон Бек». Отчаяние охватило толпы краснолампасников.[321]
— Так за какими же сволочами мы шли? Где же они, вожди? В какие заползли щели?
Это был день суда. Великого, страшного суда. Донское казачество получило возмездие за ту веру, за то ослепление, с которым оно воевало «до победы», следуя призыву генералов-честолюбцев и окопавшихся в тылу политиков.
Деникин и Романовский не доверяли «демократически организованному казачеству» и боялись взять его с собой. Политики всевеликого слишком долго ломались, вести ли свой «народ» в генеральский Крым или в «братскую» меньшевистскую Грузию.
Сатанел и генерал Кутепов. На Кубани ему, главе «цветных войск», пришлось подчиняться донскому командарму! Этого он не мог забыть.
Усевшись на пароходы, Доброволия наслаждалась своей страшной местью. Она свела счеты с вождями и политиками донского казачества. За грехи и ошибки этих последних расплатились низы.
Часть донцов ринулась в бедственный поход по сочинскому шоссе, вдоль берега моря. Ничтожное число их успело погрузиться. Глава английской миссии, ген. Хольман, сжалился над всевеликим, разрешив принять их на английские военные суда.
— А этот хлам куда? Вон! — закричал он, заметив, что на пароход втаскивают мешки с дензнаками.
Около 100 000 человек забрали красные в плен в самом Новороссийске и 22 000 в Кабардинке. Громадный процент здешних пленников составляли донцы.
Я выехал чудом.
Меня затерла толпа возле пристани Русского Общества пароходства и торговли. Несколько раз я летел в море, раза два меня сбивали с ног. Наконец, кое-как добравшись до каменной стены, ограничивающей набережную, я залез наверх ее и выбрался к английским складам.
Тут не было толпы. Тут хозяйничали отдельные личности. Кто тащил ворох шинелей или френчей. Кто тут же переодевался, сбрасывая на асфальтовый пол ужасающие лохмотья и вытаскивая из кип любую рубаху, любые штаны.
Добрый дядя, король Англии, много навез сюда всякого хлама, оставшегося от мировой войны, в обмен на кубанский хлеб.
Англичан отсюда уже след простыл.
Выбравшись на станцию, я поплелся в город, пересекая сотни запасных путей и пролезая под опустелыми вагонами, возле которых валялись груды всякого имущества.
Я брел параллельно набережной, за спиною толпы. Тут же бродили тысячи брошенных лошадей, изнывавших от жажды. Мечась из стороны в сторону, они мяли груды всякого хозяйственного хлама, оставленного на земле. Их копыта нередко попирали то миски и тарелки, то священнические облачения и разные предметы культа. Спасая шкуры, обезумелые люди все оставляли на произвол судьбы.
Тупое безразличие к своей дальнейшей судьбе давно уже овладело мною. Предшествующие лишения, ряд бессонных ночей, хронический голод, полное физическое истощение обесценили жизнь, и как рукой сняло чувство страха перед пленением.
Шатаясь от усталости, я прошел Серебряковку и свернул направо по Вельяминовской улице. Выбравшись за город, я разыскал отдельный домик, в котором жил мой давнишний друг, почтовый чиновник Н-ов, и, едва зайдя в квартиру, бухнул на кровать и впал в забытье под треск английских пушек.
Голос друга вернул меня к действительности:
— Вставай и беги немедленно.
В комнате тускло светит свеча. На улице тишина.
— Который час?
— Часов одиннадцать ночи. Не медли.
Я с изумлением смотрю на своего друга и не могу узнать его лица. Оно холодное, жестоко-неумолимое.
— Вставай и скорей уходи.
— Почему?
— Большевики входят в город. Уходи же, ради бога.
— Но куда?
— Куда хочешь, только из моей квартиры. Найдут тебя здесь, не сдобровать и мне.
Можно ли обижаться на обывательскую трусость людей, не причастных к гражданской распре? Каждому дорога своя жизнь, свое маленькое благополучие.
Вздох облегчения вырывается у моего друга, когда я поднялся с дивана.
— Счастливого пути… Прости, что я так…
Но я уже за дверью. На улице. Один в ночной темноте.
Один, — точно отверженный от всего человечества.
Сыро… Противно… Водянистую мглу разрезало только зарево громадного пожара в порту. Это горели склады английского добра, которое не успели погрузить.
— Стой! Кто идет? — чуть не над самым ухом раздается энергичный окрик.
Это застава марковцев. Они сторожат вход в город. Я назвал себя. Пропустили.
Через квартал опять застава. Здесь те же марковцы, но говорят грубее.
— Назад! Не можем пропустить. Движение пешеходов запрещено.
На мое счастье по улице, направляясь к городским пристаням возле мола, пробирался мимо заставы броневик. Я шмыгнул сбоку и проскользнул.
На набережной копошится кучка людей. Я не решаюсь подойти. Гнать, думаю, будут. И вдруг они запели вполголоса донской «национальный» гимн.
Я опешил.
— Донцы?
— Донцы.
— Что тут за часть?
— Марковский полк.
— Какие же донцы в марковском полку?
— Мы только с полудня марковцы. «Нибилизованные». Они нас понахватали на улицах. Говорят: вас надо в наши руки взять, тогда вы станете солдатами. Нас тут целый взвод донской, во 2-й роте.
Книга «Под знаменем Врангеля» повествует о крымской эпопее белой армии и начале ее «исхода» в Турцию и Грецию.Много трагических страниц было в истории донского казачества. Несправедливо много. И участие в «крымской эпопее» — не самая последняя из них. До сих пор эта страница как-то обойдена советскими историками. Но тем но менее она хорошо известна специалистам, именно благодаря сохранившимся экземплярам книги воспоминаний бывшего прокурора Донской армии полковника И. М. Калинина, переиздание которой предлагается вниманию читателя.
Как жили наши предки-славяне тысячу лет назад? Как выглядели, во что верили, какие обряды проводили, как вели хозяйство и сражались с врагами? Да и вообще: как это – жить, например, веке в девятом? Обо всем этом можно прочитать в книгах. Но есть только один способ испытать на себе – стать реконструктором. Движение исторической реконструкции с каждым годом собирает все больше любителей истории. Как к нему присоединиться? Из чего сшить костюм? Как сделать настоящую кольчугу? Где тренируют древнерусских воинов сегодня? На все вопросы новичка-реконструктора ответит эта книга.
"Когда-то великий князь Константин Павлович произнёс парадоксальную, но верную фразу — «Война портит армию». Перефразируя её можно сказать, что история портит историков. Действительно, откровенная ангажированность и политический заказ, которому спешат следовать некоторые служители музы Клио, никак не способствует установлению исторической истины. Совсем недавно в Киеве с непонятным энтузиазмом была отмечена в общем-то малозаметная дата 100-летия участия украинских войск в германской оккупации Крыма в 1918 г.
Отношения двух начал, этнографических и бытовых, входивших в состав Великого княжества Литовского, попытки к их взаимному сближению и взаимное их воздействие друг на друга составляют главный интерес истории Великого княжества Литовского в указанный период времени. Воспроизведение условий, при которых слагалась в это время общественная жизнь Великого княжества Литовского, насколько это возможно при неполноте и разрозненности дошедших до нас источников, и составит предмет настоящего исследования.
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.