Русская трагедия - [21]

Собрались мы на каток целой компанией. Были все из Петропавловской крепости, Маргарита Фитингоф с братом-юнкером и другие. Заняли столик для передышек и ринулись на трек. В тот день было много публики. Дмитрия Павловича все отличали издали. Его стройная фигура плавно скользила среди большой толпы бегунов. Духовой оркестр гремел что-то бодрящее, словом, приятная атмосфера беззаботности висела в воздухе. Вальсировала я со своим постоянным кавалером по скейтинг-рингу Кобылиным. Это был очень красивый гвардейский офицер, но его фамилия, хотя и дворянская, приводила нас всех в смущение. Издали, за нашим задержанным столиком, я увидела дядю Жоржа, он мне махал рукой. Рядом с ним стоял юнкер среднего роста, его лицо мне показалось знакомым. Я бросила своего кавалера и подкатила к барьеру, где находился наш столик. Дядя Жорж мне приветливо улыбался, он указал на юнкера и сказал: «Не узнаешь? Это твой старый приятель, сосед по Раздолу, теперь он здесь, в Николаевском кавалерийском училище». Да, это был действительно Алеша Бжежицкий, с которым было связано столько воспоминаний вместе проведенного детства. Он сильно покраснел, когда поздоровался со мной.

Мне он показался смешным. Его ярко-рыжие волосы, чрезмерное количество веснушек на продолговатом лице, а главное – какая-то слишком робкая манера себя держать, совсем не столичная. Все это невольно оттолкнуло меня. Но я предложила ему покататься со мной на роликах. Оказалось, что этот спорт ему незнаком; повертелись минут десять; я снова умчалась в середину трека и была захвачена общим течением.

Однако пришлось остановиться. Дядя Жорж усиленно звал, он нас всех угощал шампанским, надо было присутствовать. Алеша, сидевший рядом, спросил меня, не хочу ли я на другой день пойти покататься с ним на коньках, как мы это делали в детстве. Я согласилась, и мы назначили свидание на одном из катков на Неве. Когда мы вернулись домой, дядя Жорж подтрунивал надо мной, что я так холодно встретила своего «бывшего жениха». Действительно, нас с ним сватали с детства. Наше катание на коньках нисколько нас не сблизило. Он упорно молчал, краснел и навел на меня ужасную скуку.

В тот сезон было особенно много балов. Частные балы обычно давались по пятницам или субботам, чтобы кавалеры могли выспаться. Петербургские извозчики знали по освещенным окнам и по скоплению частных экипажей, где сборище, и устраивали выжидательную стоянку, чтобы не пропустить заработок. Обычно танцевали под звуки рояля; для этого приглашался опытный тапер. Иногда тапер проигрывал несколько танцев, и никто не начинал танцевать. Почему-то почти всегда, когда начинали слышаться звуки вальса из «Веселой вдовы», молодые кавалеры натягивали перчатки и начинали приглашать намеченных ими дам. Танцевали вальс, польку, падекатр, венгерку, падеспань, лезгинку и, конечно, мазурку и кадриль.

В кабинете хозяина, на 2–3 ломберных столах, со свечами в бронзовых старинных подсвечниках, отставные генералы и другие старички разных профессий играли в карты, чаще всего в винт. Там же составлялся дамский бридж, который не имел особенного успеха, так как дамы были не прочь посплетничать и рвались знать, с кем танцуют их дочки. Некоторые из них усаживались в углу зала и, вооружившись лорнетами, наводили строжайшую критику на современную молодежь. Когда кончался котильон, во время которого разносили на подушках всевозможные бумажные ордена и даже букетики живых цветов и серпантином забрасывали танцующих, тогда вдруг раздавался бравурный марш, и все отправлялись в столовую, где был накрыт нарядный стол с большим изобилием всевозможных яств. В те времена существовала известная обязанность, касающаяся танцующей молодежи. Молодые люди должны были делать визиты в те дома, куда их приглашали. Они должны были являться после балов, а также на Новый год и на Пасху.

Весной, еще до экзаменов, Клеопатра Михайловна заявила мне, что скоро они все переедут жить в Одессу. Дети постоянно кашляют, да и Уля вечно хворает. Доктор советует переменить климат, поэтому отец теперь же отправляется искать подходящую квартиру. Заодно он хочет побывать в Галиевке, чтобы все приготовить к лету, которое мы будем там проводить. Он уже назвал много гостей, конечно, все кузены с мадам Жюли, брат дяди Жоржа с женой, семья Романо. Анжелика успела уже выйти замуж за адвоката и должна была приехать с мужем из Ростова, где они поселились.

Мне оставался еще год в институте. Дядя Жорж обещал меня регулярно навещать, в чем я ни минуты не сомневалась.

Экзамены, с белыми ночами и сидением на окнах, прошли благополучно, и, вздохнув свободно, мы отправились на юг. Подольская губерния ничего общего не имеет с нашими херсонскими степями. Гораздо больше растительности, много озер, огромный и очень густой лес Терещенко начинался недалеко от нашей усадьбы. Мы часто с Клеопатрой Михайловной ездили верхом в этот лес, спасаясь от утомительной жары. Вся наша молодежь устроилась во флигеле. Хозяева, дети с их калужской няней и, конечно, вся прислуга помещались в большом доме, который мне показался дворцом после нашего скромного домика в Раздоле. Английский роскошный парк, два озера с перекидными мостами, лужайки, цветы всех сортов. В доме была библиотека, где можно было найти всех русских, французских, немецких классиков. Бильярд, теннис, лодки всех видов – все это было в нашем распоряжении, не могло быть и речи о скуке. Несмотря на все эти преимущества летних каникул, я все же скучала по Раз долу. Вспоминала наши купания в пруду, поездки к соседям, нашу милую деревушку, где я всех знала, начиная с Матрены, вылечившей мне лишай. Вспоминала, как часто нас звали с отцом крестьяне, то на свадьбу, то на крестины. Как у них, даже у самых бедных, все это происходило весело, шумно, с обилием еды, танцами во дворе. Более зажиточные даже выписывали оркестр из Ново-Украинки, тогда деревенская молодежь отплясывала до утра. Все это было исчезнувшим сном.