Русская рулетка - [32]

Мой рот сам собой растянулся до ушей в глупейшей улыбке.

– Вы такая разная, – смиренно пожаловался я. – Днём была строгая и… холодная, как Снежная Королева.

– А вам не нравится Снежная Королева?

– Не знаю… Никогда не влюблялся в женщину с именем Виктория. Победительница. Как Афина Паллада, с копьём и шлемом. Или вы победительница мужских сердец?

– А сами что думаете?

– У вас должен быть чердак, где у форточки на бечёвке висят несчастные сердца. Они вялятся, как пойманная рыба.

– Фи, какое испорченное воображение, – произнесла она насмешливо. – Нет у меня ни чердака, ни бечёвки с сердцами.

– Так мог ответить и Синяя Борода, если бы у него спросили про тайные подвалы.

На этот раз она рассмеялась совсем хорошо.

– А вы несносны.

– Вовсе нет. Просто не могу забыть о двух мужьях, которых поменяли вроде перчаток.

– А-а, вы об этом. – Она стала отчуждённо серьёзной. – Вам-то какое дело до них?

– Я же говорил: никогда не влюблялся в женщину по имени Виктория.

– И как часто вы влюбляетесь?

Я протяжно вздохнул.

– Каждый божий день. В тяжёлые дни по несколько раз.

– Значит, я должна гордиться, что влюблённость в меня перевалила на вторые сутки? Так, что ли?

– Этого я и боюсь.

– Можете не бояться. Замуж за вас я пока не собираюсь.

– Боюсь, сам не замечу, как соберётесь.

– Чтобы вы сбежали из-под венца? Нет уж, спасибо.

– Вика, давайте на «ты», – предложил я.

– Зачем?

– Ну, не знаю. Чтобы земля не перевернулась, и чтоб луна светила и не упала на нас. Зачем люди переходят на «ты»?

– Давайте попробуем, если вам так хочется.

– А вам нет?

– И что я должна ответить?

– Соврите, что любите меня, любите сильнее тех двоих обормотов.

– А что это изменит?

– Очень многое. Я буду счастлив, как дурак, и мне приснится цветной сон, что держу вас в объятиях и целую. Вам, кстати, снятся сны?

– Она ответила не сразу, будто размышляла – не положить ли трубку.

– Да.

– Цветные?

– Цветные.

– А мне не снятся. Ни цветные, ни чёрно-белые. Проваливаюсь в бездну и просыпаюсь, а вокруг так пусто. По утрам чувствую себя обездоленным. Вам что, жалко подарить мне сон?

– Ну, хорошо, я люблю вас. Достаточно?

– Вика, разве красивые и очаровательные женщины, вроде вас, говорят так холодно? Они говорят нежно, с волнением, даже когда врут…

– Знаете, мне рано вставать. До свидания.

– Вика, подождите…

Меня прервали частые гудки. Я стал быстро набирать номер, но на последней цифре остановился.

– Стоп, – пробормотал я себе. – Перетерпи. Пусть почувствует себя виноватой. В следующий раз будет любезней.

Это подействовало. Когда в постели, в жёлтом свете ночника я просматривал югославский детективный комикс из журнала «Гигант», то вспомнил о разговоре спокойно, как о давнем приключении.

11

Проснулся я рано. Выбираться из-под тёплого одеяла не хотелось, но и валяться просто так было скучно. Наполеон заметил, что восемь часов спят только глупцы. Некстати вспомнилось это замечание. Теперь надо было искать способ поднять себя во мнении великого человека. И я нашёл гениальный компромисс. Подтянув одеяло к подбородку, закрыв глаза, я стал продумывать, какие дела и в какой последовательности предстоит сделать за предстоящий день. Мысли взбрыкивали, сопротивлялись узде, которую я на них надел, и всё откровенней тяготели к другой теме. Я с ними немного поборолся и уступил.

Знакомая дамочка сказала как-то, что я особа сложная и мне нужна женщина либо очень непростая, либо откровенная дура, смешливая пустышка. Мол, женщины между этими крайностями мне противопоказаны. После этого я начал оценивать свои увлечения и убедился, в общем и целом она права. Серьёзный след в моей биографии оставили неугомонные веселушки, способные смеяться, увидев мизинец, и женщины с весьма запутанным внутренним миром. Вика явно принадлежала к последним. Она была сложная женщина, по-настоящему сложная, а такие женщины умеют тонко, лучше сказать, изощренно переживать несчастную привязанность к мужчине. Такая привязанность у неё была, и мужья к этому не имели отношения.

Размышления о ней в таком русле встревожили меня. В основе всякой зарождающейся страсти есть доля тщеславия. Если предмет увлечения испытывает серьёзные чувства к другому, уязвлённое самолюбие способно сыграть злую шутку, разжечь чёртову страсть до безумия. Однажды я прошёл через подобный ад и потом вспоминал те четыре года с содроганием, как ветеран великой войны, чудом уцелевший на полях сражений. Благодаря тому опыту я довольно ловко избегал пробежек по минному полю глубоких увлечений. И вдруг возникло подозрение, что противоядие не всесильно и есть вероятность, не поможет в случае с Викой. Только этого мне не хватало. Надо было сразу шарахаться от неё, как от чумы, особенно, когда рассудительный Иван причислил её к породе ведьм.

Скинув одеяло, я сел на край тахты. Паркетный пол был почти ледяным, а воздух – холодным, как в ночлежке. Батарея у окна, казалось, выполняла вражеское задание, превращала спальню в филиал склепа, старалась погрузить в спячку душу и тело. Я вскочил, резво задвигал руками и ногами, выполнил одно упражнение, другое, третье, увлёкся и через полчаса был весь в поту.