Русская рулетка - [21]

Перекрыв душ, я насухо растёрся прохладным махровым полотенцем и надел синие трикотажные штаны и китайскую, в синюю и красную клетку рубашку. На кухне, на газовой плите тихо пыхтел подбадриваемый слабым огнём рыжий чайник. Я подхватил его чистой тряпкой и направился в наспех прибранную гостиную, где плюхнулся на диван, опустил чайник на подставку на журнальном столике.

Заварка уже настоялась. Я наполнил чашку заваркой и кипятком и, пока горячий чай остывал, грыз баранку, слегка обмакивая в клубничное варенье. От скуки нажал кнопку дистанционного управления, включил телевизор. Пробежался по развлекательным программам, остановился на американском детективе, потом перескочил на центральный канал, где начиналась еженедельная субботняя передача, в которой мордатый ведущий беседовал с самым известным или популярным человеком недели. На этот раз им оказался новый экономический советник президента, некто Першиц. Я его узнал, весь последний месяц снимки с ним украшали официозные и не официозные издания, как близкие к верхам власти, так и далёкие от Кремля. Газеты по разному оценивали предлагаемые Першицем меры для спасения агонизирующей экономики. Обсуждение этих мер явно раздувалось, начиналась очередная кампания по распространению казённого оптимизма. Очевидно, кто-то посчитал, в таком оптимизме возникла настоятельная потребность, и свеженький, не протухший ещё гений экономической мысли подвернулся как нельзя кстати.

Вдруг в передаче упомянули фондовую биржу, и я насторожился, прислушался, сделал звук громче.

– … Вы же сами видите, – со снисходительной улыбкой говорил господин Першиц. – Курс акций концернов и предприятий, три недели назад объявленных приоритетными, на вторичном рынке ценных бумаг непрерывно растёт. Это говорит о доверии к ним российских и иностранных инвесторов.

Ведущий поправил бумагу на столе и вежливо возразил:

– Но это же на деле только перекачка денежной массы от одних предприятий другим. Даже курсовые позиции акций прибыльных предприятий проявили тенденцию к падению. Разве это разумно?

– Тут мы должны задаться честным вопросом. Хотим мы рынка или не хотим? – ничтоже сумняшеся, начал объяснять помощник президента. – Все видят, в каком тяжёлом положении оказалась экономика. Если не выделить приоритетные предприятия и не обеспечить им поддержку, рухнет всё. Это лишь вопрос времени. Но мы имеем возможность, вытащить сначала некоторые производства, потом они, как локомотивы, потащат за собой остальные…

– Простите, – учтиво вмешался ведущий, – но разве тяжёлое положение не стало следствием подобных же уверений прежних советников? Со времени программы «500 дней» Явлинского появляются всё новые и новые люди, все – профессиональные экономисты, которые в течение нескольких лет обещают нам, вот-вот наступит улучшение. А живём мы всё хуже и хуже. Мы уже смирились, что из великой сверхдержавы становимся банановой республикой. Но у многих исчезает и вера в завтрашний день.

– А вы что хотите? Этих людей семьдесят лет приучали…

– Да-да, конечно. Однако как мы можем верить именно вашей программе? Не постигнет ли её та же участь, что и прошлые?

– На это отвечу только одно. Если бы я не верил в неё, не занял бы эту должность! Я не принимал в разработках прежних программ никакого участия и откровенно высказывался, что многие положения были неверными.

– Ну что ж. Будем надеяться, ваша программа действительно изменит положение дел к лучшему. Однако я разговаривал с серьёзными экономистами, журналистами, бизнесменами, и многие удивлены выбором приоритетов и тем весом, который придаётся им правительственными кругами. Некоторые мои собеседники подозревают, у части правительственных чиновников существует своя заинтересованность личного свойства.

– Ну, знаете ли, – посуровев, развёл руками гений экономической мысли. – Если подозревать правительство, надо разогнать Думу, Совет Федерации, подавить демократию и вернуться к диктатуре. Вы этого хотите? Я нет!

– Я тоже не хочу.

– Вот видите. Мы с вами не хотим, и большинство народа тоже не хочет.

– Хорошо, – согласился ведущий. – Давайте посмотрит с другой стороны. Создаётся впечатление, ваша программа не пользуется поддержкой всех правительственных кругов. Это так?

– Не буду отрицать. Все люди разные. На то и демократия, чтобы каждый имел право высказывать суждения. Однако, когда решение принято, его надо выполнять, потому что за ним большинство.

– Похоже на ленинский демократический централизм.

– А что вы предложите взамен? Я, надеюсь, у нас демократия, а не анархократия.

– Но ведь нынешний способ принятия решений и их выполнения насаждает анонимность и безответственность верхов власти, я имею в виду индивидуальную безответственность.

– Знаете, – широко улыбнулся экономический советник президента, – давайте вернёмся от теоретических словопрений к делам, волнующим телезрителей, к делам конкретным. Меня же вы не можете обвинить в желании избежать ответственности?

– Нет. Как раз в вашем случае всё наоборот. – Ведущий порылся в ворохе бумаг, лежащих перед ним на столе. – Я тут делал вырезки из газет и журналов… Все авторы статей так или иначе замечают, до сих пор у нас не было такого откровенного возложения ответственности на одного человека. Именно на вас. Я тоже подобного не припомню.