Русская расовая теория до 1917 года. Том 1 - [34]

Таково было участие сравнительного изучения права и сравнительного языкознания в возбуждении и решении чисто исторических вопросов. Можно бы долго остановиться на подобном же участии со стороны исследований в области религиозных верований, истории литературы и истории искусства. Даже скромные, мелочные, по-видимому чисто археологические исследования принесли свою долю в общую складчину, если можно так выразиться. Саксонский антикварий и этнограф Клемм, исследуя специально историю древнейшего оружия и орудий, дошел наглядно до убеждения, что и тут, в выборе и употреблении тех или других материалов для приготовления орудий, в придании им той или другой формы, человек следовал известным общим законам, одинаковым и для дикаря лесов Германии и Скандинавии, и для дикаря Америки и Африки. В его богатом этнографическом собрании, находящемся в Дрездене, древнейшие оружия и орудия расположены не по местностям и племенам, которым они принадлежали, а в хронологической последовательности их изобретения и усовершенствования, начиная от камня, заостренного или округленного самой природой, и употребленного человеком как первый топор или молот, до более совершенных орудий из железа и стали. Боевая секира древнего мексиканца или островитянина Тихого океана лежит рядом с топором, вырытым из тех могил, рассеянных по Германии, которым немецкое простонародие дало загадочное название Hunengraber, Hunensteine, и часто самый привычный глаз не вдруг отличит их одну от другого.

Развиваясь совершенно самостоятельно и независимо одна от другой, преследуя каждая свои частные, специальные цели, все науки, имеющие предметом человека и его деятельность, своими результатами невольно приходят в соприкосновение одна с другой, доходят до выводов, близких между собой, до вопросов, равно интересных для всех их, с одинаковой настойчивостью требующих себе разрешения. Соединенные усилия этих наук, бывшие следствием не заранее задуманного плана, преднамеренной мысли, общей им всем, а естественного хода в развитии каждой из них, выяснили уже многое. Благодаря им открылось, что право, язык, верования, искусство не суть произведения каких-нибудь случайных причин, что в их развитии существуют известные, неизбежные законы, открылось много общего в развитии народов, по-видимому совершенно различных, не входящих никогда на памяти истории в близкие сношения между собой, которыми могло бы объясниться это общее, как заимствование. Аналогия, сходство, иногда доходившие до полного тождества, обнаружились там, где всего менее можно было их подозревать. Но вместе с этим общим выяснилось и частное отличие, племенные и народные особенности. Человечество открылось сознанию не только как безразличная масса, развивающаяся всюду и всегда одинаково: в нем выяснились, напротив, частные, можно сказать, почти индивидуальные особенности, более или менее резко отличающие одно племя от другого. Разнообразные и разносторонние исследования показали, что человечество распадается на отдельные группы, отличающиеся одна от другой не одними внешними признаками, которые, разумеется, прежде всего и уже издавна бросались в глаза каждому, но и некоторыми особенностями в своей нравственной, духовной природе, особенностями характера, склада ума.

При помощи исследований, направленных с разных сторон на изучение человеческой природы, племена, делавшиеся их предметом, оказывались в более или менее близкой связи одно с другим, сами собой группировались по внутреннему сходству своей природы. Одним словом, в то же время, как замечалось взаимное сходство, аналогия, еще резче, быть может, выступили наружу не только особенности, отличающие одну группу человеческих племен от других, но и характеристические особенности отдельных племен, принадлежащих к одной и той же большой группе. Многих вопросов не могли решить, хотя бы и соединенными, дружными усилиями, названные мною науки. Они обнаружили только, с одной стороны, замечательную устойчивость племенного характера, несмотря на исторические судьбы этого племени, хотя, с другой стороны, они же доказали, что эта устойчивость далека от неподвижности, что изменение внешних условий, столкновения с другими народами, знакомство с чуждыми верованиями и с чуждой цивилизацией имеют сильное влияние на видоизменение племенного характера. Как далеко идет эта изменяемость или как крепка эта устойчивость, другими словами, представляют ли племенные группы особенные постоянные типы, доступные изменению лишь в известных пределах, или самое разнообразие их есть следствие более или менее случайных условий, временное следствие известных обстоятельств и несущественно само по себе; говоря еще яснее, вопрос о том, составляют ли эти разнообразные группы только части единого по природе и призванию человечества, или же каждая из них составляет особое целое, не менее отличное от других групп, как отличны один от другого виды животного царства — эти вопросы, неразрешимые ни для истории, ни для других наук, с нею соприкосновенных, могли быть решены только естествоведением, хотя их разрешение было делом первой важности для истории, хотя самое значение истории, как науки, до некоторой степени зависело от этого.