Русская Прага - [23]
Это близкое знакомство, несомненно, способствовало дальнейшему сближению русского ученого мира со славянским. Были еще живы свидетели посещения Суворовым Праги в конце XVIII века и незабываемого впечатления от встреч с этим великим русским полководцем. Память пражан, восхищенная неординарностью суворовской личности, во многом помогла Погодину не только в общении с коллегами по науке, но и открыла сердца простых горожан к общению и взаимопониманию.
Потом, составив и опубликовав отчет о своем путешествии, который вызвал много положительных и хвалебных отзывов не только в научном мире, но и в широких общественных кругах, Погодин часто вынужден был отвечать на вопрос, как ему удалось так глубоко, за такой короткий срок постичь историю и современные проблемы ведущих европейских стран, в первую очередь Чехии.
Михаил Петрович отвечал, не задумываясь:
— Мне помог Суворов… Его слава, пришедшая в Прагу на переломе столетий, заложила в душах пражан крепкий фундамент для взаимопонимания наших стран. Один великий русский воин сделал больше для России, чем многочисленные деловые и дипломатические миссии… Мы долго еще будем пользоваться плодами его короткого посещения Праги…
Изучив дружественную Чехию начала XIX века и вникнув в ее проблемы, Погодин написал впоследствии в своем дорожном дневнике, с болью отмечая зависимость славян-чехов от засилья немцев: «Страна плодоносная и богатая всеми произведениями природы. Промышленность процветает. Все города с четвероугольными площадями посредине, как в Силезии, Галиции, Моравии.
Славянство, зато чистое, остается только в деревнях. Города тем больше и значительнее, чем менее заключают в себе славянского, и тем сильнее подчиняются началу немецкому.
Столичный город Прага есть уже немецкий город. По-чешски говорят одни простолюдины. Дворянство онемечилось совершенно и живет летом в поместьях, а зимой в Вене, где и веселится на привезенные деньги. Оно пренебрегает даже природным языком, носит, по большей части, немецкие имена.
Среднее состояние, купечество, глядя на него, также подделывается под немецкий лад, старается закрыть свое происхождение и говорить по-чешски. Притом в городах везде множество немецких поселенцев, купцов и ремесленников, большая часть чиновников — немцы. Только образованный класс, ученое сословие, несколько духовных лиц преданы своему древнему отечеству, своему родному языку. Нечего говорить уже о том, что язык правительственный, судебный есть язык немецкий.
В университете все науки преподаются по-немецки. Для чешской литературы одна кафедра, и та всегда в руках посредственностей. В гимназиях также язык немецкий. Даже в самых низших училищах поселяне принуждены учиться по-немецки, несмотря на свое отвращение от совершенно для них чуждого языка.
В военной службе нельзя сделаться капралом, не зная по-немецки.
Духовные заведения в руках католического духовенства, часто иезуитов, врагов славянской национальности…»
Притягательные идеи славянской общности
Политическое течение «панславизм» возникло в Европе в конце XVIII — первой половине XIX века, на волне и под впечатлением Великой Французской революции, немецкого романтизма, политических взглядов просвещенного большинства славянских народов. Приверженцы идеи культурной и языковой общности славян заявляли не только о возможности, но и о необходимости их политического объединения на этой основе.
Сам термин «панславизм» был предложен чехом Я. Геркелем в 1826 году. Яркими представителями этого течения среди западных славян стали Й. Добровский, Й. Юнгман, П. Шафарик, Я. Коллар, Л. Гай, В. Караджич и другие. Некоторые из них, после убедительных успехов Российской империи в войнах против Турции и Наполеона Бонапарта, увидели в русских объединяющее начало для сплочения славян под властью сильной России, считая, что это поможет в борьбе против иноземцев.
В России идеи панславизма были выдвинуты в трудах М. П. Погодина, А. А. Самборского, В. Ф. Малиновского. Известные славянофилы К. С. Аксаков, А. С. Хомяков, И. В. Киреевский стояли у истоков идеи противопоставления славянского православного мира во главе с Россией — всей остальной, «безверной», Европе. Им противостояли славянофилы-западники П. Я. Чаадаев, А. И. Герцен. Идеи славянского единения горячо приветствовал известный дипломат и великий русский поэт Ф. И. Тютчев. Многие из русских славянофилов поддерживали тесные связи со своими чешскими единомышленниками и бывали в Праге — кто транзитом, на несколько дней, некоторые задерживались подольше.
В конце XIX века популярность панславизма пошла на спад, но резко возродилась к началу Первой мировой войны — перед угрозой всеобщего порабощения иноземцами. В форме неославизма, или неопанславизма, идеи славянского единения вновь завладели умами людей. Одним из главных деятелей российского неославизма в те времена стал граф В. Бобринский, в Чехии — К. Крамарж, И. Грабар и другие. Одним из этапов совместных усилий по межславянскому сближению перед возможной немецкой угрозой было проведение второго Славянского конгресса в Праге в 1908 году с участием русских представителей. Кстати, в пражском славянском съезде в 1908 году участвовала и русская жена чешского политика Карела Крамаржа Надежда Николаевна.
