Русская литературная усадьба - [57]
Безмятежная пора окончилась в 1826 году. По инициативе В. А. Жуковского мальчик был выбран товарищем детских игр наследника престола будущего Александра II. Волей-неволей пришлось расстаться с Красным Рогом и переселиться в Петербург.
На долгие годы А. К. Толстой оказался привязанным ко двору. Красный Рог он почти не посещал. Полновластной хозяйкой усадьбы была его мать. Но со временем уже известный поэт все более стал тяготиться придворной жизнью и в 1868 году навсегда поселился в Красном Роге.
Трудно поверить, что полтора века назад Красный Рог был окружен дремучим бором. А. К. Толстой сравнивал его с легендарным Шервудским лесом, где обитал Робин Гуд. Он писал немецкому писателю Б. Ауэрбаху, что в полверсте от его дома бродят медведи. Письма А. К. Толстого полны восхищением природой Красного Рога. Он приглашает поэта Я. П. Полонского посетить свою усадьбу: «Если бы Вы знали, какое это великолепие летом и осенью: леса кругом на 50 верст и более, лога и лощины такие красивые, каких я нигде не видал, а осенью, особенно эту осень, не выезжаешь из золота и пурпура. Это было до того торжественно, что слезы навертываются на глаза»[136].
Постоянным корреспондентом А. К. Толстого был в свое время популярный, но ныне забытый романист Б. М. Маркевич. Вот отрывок из письма поэта 15 апреля 1869 года: «Я теперь в час ночи всегда сажусь на лошадь и еду за десяток верст в лес, где у пылающего костра жду зари, чтобы стрелять великолепных глухарей… Третьего дня я брал с собой и жену, и она была в таком восхищении от всех услышанных лесных звуков, что ей не хотелось и возвращаться. Стояла полная луна и заря еще не занялась, как лес начал петь. Цапли, дикие утки и какая-то птичка из породы бекасовых проснулись и завели свой музыкальный галдеж»[137].
В июне 1869 года Красный Рог посетил А. А. Фет. Он оставил подробные воспоминания об этом визите. От Брянска он ехал по лесу вдоль густой стены елей. По пути встречались озера, и тогда прямо из-под колес экипажа взлетали крупные дикие утки. Об атмосфере Красного Рога Фет пишет: «Трудно было выбирать между беседами графа в его кабинете, где, говоря о самых серьезных предметах, он умел вдруг озарить беседу неожиданностью «а ля» Прутков, — и салоном, где графиня умела оживить свой чайный стол каким-нибудь тонким замечанием о старинном живописце или каком-либо историческом лице, или, подойдя к роялю, мастерскою игрою и пением заставить слушателя задышать лучшею жизнью»[138]. Однако от опытного помещичьего глаза Фета не укрылась масса «странностей» в ведении хозяйства. Так, он поразился обилию стогов на полях. Ему объяснили, что сено накапливают в течение двух-трех лет, а затем за неимением места сжигают. Фет саркастически отметил, что подобного хозяйственного метода он не понимает и никогда не поймет.
В неурожайные годы положение становилось прямо угрожающим. А. К. Толстой писал Б. Маркевичу 7 февраля 1869 года: «Голод кругом всеобщий, во многих деревнях с голоду умирают… смотреть на то, что творится — ужасно»[139]. Особенно возмущало его нравственное падение духовенства. В том же письме он спрашивает: «Скажите мне без всяких шуток, а вполне серьезно, существует ли такса на требы (крестины, похороны, венчания и т. д.), которую священник не мог бы нарушить? Наш отец Гавриил берет с крестьян 25 рублей за венчание, а крестьяне накануне голодной смерти. Вы-то стоите у первоисточника, раз вы служите под знаменами Дмитрия Толстого (министр народного просвещения. — В.Н.). Если такая такса существует, пришлите ее мне, и отец Гавриил у меня попляшет. Я прошу Вас совершенно серьезно. Это же позор, что единственный носитель просвещения, священник, вызывает в деревнях ужас, что он тиран, и крестьяне не любят его, а боятся»[140].
А. К. Толстой скоропостижно скончался 28 сентября 1875 года. Жена, войдя в кабинет поэта с лекарством в полдевятого вечера, увидела сидящего в кресле мертвеца. Его похоронили в склепе сельской церкви Красного Рога. А. К. Толстой завещал, чтобы его положили в дубовый гроб. Но привезенный из Брянска гроб оказался мал при его богатырском телосложении. Наскоро сколотили сосновый гроб, и крестьяне на руках отнесли своего помещика к месту последнего упокоения. В скором времени вдова заказала в Париже металлический саркофаг, и ныне останки поэта покоятся в этом узилище.
Похоронив мужа, овдовевшая С. А. Толстая покинула усадьбу и перебралась в Петербург. Многочисленные друзья покойного поэта остались и ее друзьями. В литературных кругах она пользовалась репутацией женщины исключительно умной и образованной. Мнение современников можно подытожить словами дочери Ф. М. Достоевского — Любови Федоровны: «Графиня относилась к числу тех женщин-вдохновительниц, которые, не будучи сами творческими натурами, умеют, однако, внушать писателям прекрасные замыслы»[141]. С. А. Толстая сумела быстро окружить себя представителями литературного мира. В числе самых близких ее знакомых и постоянных посетителей ее салона были Ф. М. Достоевский и молодой философ В. С. Соловьев.
Бездомный двадцатилетний философ постоянно жил в петербургской квартире С. А. Толстой, часто бывал и в Красном Роге. Впервые он приехал в Красный Рог на два дня (13–14 июня 1877 года) по пути в район боевых действий Русско-турецкой войны как корреспондент «Московских ведомостей». В это время здесь гостил французский литератор де Вогюэ, ранее встречавший В. Соловьева в Каире. Он вспоминает, что «нашел философа в домишке в глубине Черниговских лесов. Он проводил ночи, допрашивая вращающиеся столы о событиях… войны… Он выходил после ночного сеанса, еще более бледный, чем обычно, направляющийся в сторону леса: фантастический силуэт, опирающийся на длинную трость, терялся между белых берез в наступающем рассвете; и долго из лесу слышался его пронзительный смех, напоминающий крик осла… Он… искал четвертое измерение и замышлял большой труд, где пытался доказать, что Божественное начало есть начало женское…»
