Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович - [101]
Система образов трагедокомедии в соответствии с замыслом драматурга и его теоретическими взглядами (сущность жанра трагедокомедии оговорена в его «Поэтике») построена таким образом, что все персонажи довольно строго относятся к двум противостоящим и противоборствующим лагерям. С одной стороны, это те, кто поддерживает преобразования Владимира, с другой – это противники реформы. К первым относятся сам Владимир, его сыновья Борис и Глеб, Философ, вождь Мечислав, воин Храбрий. Ко вторым – Ярополк, жрецы и аллегорические образы бесов. Из такой системы образов вовсе не следует, что Феофану свойственно прямолинейное распределение образов на «злых» и «добрых».
Усвоив и переработав в соответствии со своей творческой индивидуальностью и задачами искусства начала XVIII в. традиции античной и школьной драматургии, Феофан создал сложный образ Владимира – художественное завоевание и открытие драматурга. Победе разума и долга над чувствами и страстями предшествует долгая и мучительная борьба – «брань духовная». Был сделан решительный шаг к эмансипации личностного начала в литературе.
В сверхзадачу драматурга, защитника петровских преобразований, входило не только прославление Владимира, но и осмеяние его врагов. Феофан Прокопович блестяще справился и с этой проблемой, представив сатирические образы жрецов и бесов. Социальная сатира – один из структурных элементов пьесы.
Среди аморфных, с едва различимыми жанровыми признаками пьес конца XVII – начала XVIII вв. «Владимир» – уникальное явление, совершенно свежая струя и в школьной драме, и во всей русской драматургии того времени.
Жанр разговоров – новый для русской литературы первой трети XVIII в., он восходит к античному диалогу; в русской литературе у истоков жанра стоит Феофан Прокопович. Его «Разговор гражданина с селянином да певцем или дьячком церковным»[529] ставит острую по тому времени проблему борьбы сторонников просвещения с людьми невежественными, противниками знаний, образования. Менее удачен «Разговор тектона, си есть древодела, с купцем»: в нём нет той социальной остроты, определённой живости героев, которые имели место в предыдущем разговоре, его тема – церковные догматы. Но и здесь есть интересный момент: Феофан Прокопович пропагандирует любимую идею о необходимости и возможности учиться везде, в том числе и у иноверцев. Враги Феофана долгое время преследовали его за это. В разговорах Прокоповича поднимаются актуальные политические, теологические, нравственные проблемы, при этом делается попытка «оживления» серьёзного разговора-диспута за счёт введения сниженной лексики, грубоватой шутки, комического эффекта (здесь усматривается влияние русской демократической сатирической литературы, интермедиального опыта русского театра). Наряду с вопросно-ответной структурой диалога в композиции разговоров Феофана Прокоповича имеется полилог, элементы драматизации, умело организованная автором дискуссия, попытка представить чувства героя в движении как отдаленное эхо будущего художественного психологизма. Позднее жанр разговора получил своё развитие в творчестве А. Кантемира, В. Татищева, В. Тредиаковского, М. Ломоносова, Г. Державина, а также в литературе XIX и ХХ вв.
Прокопович Феофан. Владимир // Прокопович Феофан. Сочинения. – М.; Л., 1961.
Автухович Т. Е. «Владимир» Феофана Прокоповича // Вестник БГУ. 1979. Сер. 4. № 1.
Автухович Т. Е. Литературное творчество Феофана Прокоповича: Авто-реф. дис… канд. филол. наук. – Л., 1981.
Асеев Б. Н. Русский драматический театр от его истоков до конца XIX века. – М., 1977.
Бочкарев В. А. Русская историческая драматургия XVII–XVIII вв. – М., 1988.
Буранок О. М. «Разговоры о множестве миров» Фонтенеля в переводе Антиоха Кантемира и жанр «разговора» в русской литературе первой трети XVIII века // Антиох Кантемир и русская литература. – М., 1999. С. 140–153.
Буранок О. М. Драматургия Феофана Прокоповича и историко-литературный процесс в России первой трети XVIII века. – Самара, 1992.
Буранок О. М. Пространство и время в трагедокомедии Феофана Прокоповича «Владимир» // Русская драматургия и литературный процесс. – СПб.; Самара, 1991.
Всеволодский-Гернгросс В. Н. Русский театр от истоков до середины XVIII века. – М., 1957.
Дёмин А. С. Русская литература второй половины XVII – начала XVIII века: Новые художественные представления о мире, природе, чело-веке. – М., 1977.
Кузьмина В. Д. Русский демократический театр XVIII века. – М., 1958.
Кулакова Л. И. Очерки истории русской эстетической мысли XVIII века. – М., 1968.
Николаев С. И. Литературная культура Петровской эпохи. – СПб., 1996.
Ничик В. М. Феофан Прокопович. – М., 1977.
Одесский М. П. Очерки исторической поэтики русской драмы: Эпоха Петра I. – М., 1999.
Софронова Л. А. Поэтика славянского театра XVII–XVIII вв. – М., 1981.
Софронова Л. А. Трагедокомедия Феофана Прокоповича «Владимир» // Русская литература. 1989. № 3.
Стенник Ю. В. Драматургия петровской эпохи и первые трагедии Сумарокова: К постановке проблемы // Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII века: XVIII век. – Л., 1974.
Фёдоров В. И.
Наталья Алексеевна Решетовская — первая жена Нобелевского лауреата А. И. Солженицына, член Союза писателей России, автор пяти мемуарных книг. Шестая книга писательницы также связана с именем человека, для которого она всю свою жизнь была и самым страстным защитником, и самым непримиримым оппонентом. Но, увы, книге с подзаголовком «Моя прижизненная реабилитация» суждено было предстать перед читателями лишь после смерти ее автора… Книга раскрывает мало кому известные до сих пор факты взаимоотношений автора с Агентством печати «Новости», с выходом в издательстве АПН (1975 г.) ее первой книги и ее шествием по многим зарубежным странам.
«Вечный изгнанник», «самый знаменитый тунеядец», «поэт без пьедестала» — за 25 лет после смерти Бродского о нем и его творчестве сказано так много, что и добавить нечего. И вот — появление такой «тарантиновской» книжки, написанной автором следующего поколения. Новая книга Вадима Месяца «Дядя Джо. Роман с Бродским» раскрывает неизвестные страницы из жизни Нобелевского лауреата, намекает на то, что реальность могла быть совершенно иной. Несмотря на авантюрность и даже фантастичность сюжета, роман — автобиографичен.
История всемирной литературы — многотомное издание, подготовленное Институтом мировой литературы им. А. М. Горького и рассматривающее развитие литератур народов мира с эпохи древности до начала XX века. Том V посвящен литературе XVIII в.
Опираясь на идеи структурализма и русской формальной школы, автор анализирует классическую фантастическую литературу от сказок Перро и первых европейских адаптаций «Тысячи и одной ночи» до новелл Гофмана и Эдгара По (не затрагивая т. наз. орудийное чудесное, т. е. научную фантастику) и выводит в итоге сущностную характеристику фантастики как жанра: «…она представляет собой квинтэссенцию всякой литературы, ибо в ней свойственное всей литературе оспаривание границы между реальным и ирреальным происходит совершенно эксплицитно и оказывается в центре внимания».
Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (Главлит СССР). С выходом в свет настоящего Перечня утрачивает силу «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в районных, городских, многотиражных газетах, передачах по радио и телевидении» 1977 года.
Эта книга – вторая часть двухтомника, посвященного русской литературе двадцатого века. Каждая глава – страница истории глазами писателей и поэтов, ставших свидетелями главных событий эпохи, в которой им довелось жить и творить. Во второй том вошли лекции о произведениях таких выдающихся личностей, как Пикуль, Булгаков, Шаламов, Искандер, Айтматов, Евтушенко и другие. Дмитрий Быков будто возвращает нас в тот год, в котором была создана та или иная книга. Книга создана по мотивам популярной программы «Сто лекций с Дмитрием Быковым».