Русская литература. Теоретический и исторический аспекты - [31]

Шрифт
Интервал

. Признанными мастерами «потока сознания» являются М. Пруст, А. Белый, Дж. Джойс.

В XX в. также развиваются и появляются новые формы скрытого психологизма. Например, состояние героя раскрывается через изменение его восприятия времени: писатель может «сжимать» время или замедлять повествование. Например, мастерски передавал внутреннее ощущение скорости, темпа жизни И.А. Бунин. В его романе «Жизнь Арсеньева» насыщенная эмоциями и событиями жизнь выражается в увеличении скорости, общего темпа. Арсеньев отмечает: «Удивительная была быстрота и безвольность… с которой я отдался всему тому, что так случайно свалилось на меня»[135]. Влюбленность – это иной ход времени, по сравнению с привычным: «…Я ушел из редакции только в три часа, совершенно изумленный, как быстро все это произошло: я тогда еще не знал, что эта быстрота, исчезновение времени есть первый признак начала так называемой влюбленности»[136]. Один день может равняться десяти годам, как в рассказе «Солнечный удар»: «И вчерашний день и нынешнее утро вспоминались так, точно они были десять лет назад»[137]. Альтернативой такому увеличению скорости жизни могут быть спокойные, размеренные будни, время, отсчитываемое будильником: «Тишина, в тишине мерный бег в спальне хозяйки будильника»[138]. В такие моменты время превращается в «вечность»: «Без конца шли эти дни среди классной скуки в гимназии… и в тишине двух теплых мещанских комнаток, спокойствие которых усугублял не только дремотный стук будильника… но даже мелкий треск коклюшек… – шли медленно, однообразно»[139].

Литература демонстрирует широкие возможности освоения и внешнего, и внутреннего мира человека. Различные эпохи в истории культуры отличаются трактовкой сути отношений этих миров. Так романтики ищут в окружающей их действительности картины, созвучные их внутреннему миру, сложному и яркому, поэтому их часто привлекает экзотика, стихия. Для символистов внешний мир полон намеков, ключей, раскрывающих Высшие тайны. Писатели-реалисты показывают, как образ жизни влияет на человека, поэтому в их творчестве оживает мир быта, простых вещей.

Анализируя творчество писателей, поэтов, их условно можно разделить на тех, чье восприятие более отзывчиво к миру психических явлений, и тех, кто в большей степени чуток к образам внешнего мира, кто передает богатую палитру чувственных ощущений: зрительных, вкусовых, обонятельных, тактильных. Но при этом важно понимать, что настоящий писатель, как бы ни был настроен фокус его восприятия мира, показывает внешний и внутренний миры в их тонком взаимовлиянии. Поэтому невозможно анализировать произведение, разбирать сущность характеров героев, рассматривая мир зрительных образов и внутренний мир героев изолированно. Необходимо понимать, что мировоззрение героев и автора выражается не только во внутренних монологах, прямых оценках, в ремарках, в лирических отступлениях, но и в деталях интерьера, пейзажа, в описании облика героев, их костюма, манеры поведения.

Вопросы

1. Какой род литературы подходит больше для изображения внутреннего мира автора, а какой для передачи мыслей, чувств героя?

2. Почему для лирики характерна поэтическая форма?

3. Какие объективные причины ограничивают возможности драматурга?

4. Какие типы психологизма выделяет Н.Г. Чернышевский?

5. Какова роль детали в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин»?

6. Почему портреты Н.В. Гоголя можно назвать лжепортретами?

7. Приведите собственные примеры того, как изменяется внешность героев Л.Н. Толстого под влиянием их внутреннего состояния.

8. Какие приемы скрытого психологизма используют И.С. Тургенев и А.П. Чехов?

Глава 6

Композиция произведения

Элементы композиции (внесюжетные компоненты, соотношение событий, система персонажей, смена точек зрения) – основные композиционные приемы (антитеза, ретроспекция, зеркальная композиция, кольцевая композиция, лейт– мотивная структура)


Композиция – построение произведения, соотношение различных элементов формы. В литературоведение этот термин пришел из теории живописи, где композицией называется соединение отдельных предметов в художественное целое.

Произведение может состоять из глав, частей, актов, книг. Это первый, «внешний», наиболее явный уровень композиции. Углубляясь в анализ построения произведения, мы выявляем иные стороны композиции:

1. Наличие лирических отступлений, вставных эпизодов, рассказов, т. е. внесюжетных компонентов. Например, в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина и «Мертвых душах» Н.В. Гоголя действие прерывается лирическими отступлениями, т. е. эмоциональными рассуждениями об искусстве, о человеческом характере, о судьбе России. В поэме Гоголя присутствует также не связанная напрямую с сюжетом вставная новелла «Повесть о капитане Копейкине». Внесюжетный компонент повествования может играть ключевую роль в понимании образа главного героя, как, например, сон Обломова в романе И.А. Гончарова «Обломов» (1859).

2. Соотношение событий.

Художественное пространство и время важнейшие элементы художественного произведения, организующие композицию произведения. В античности время четко соотносилось с различными родами литературы: лирика – настоящее (автор говорит о себе, о своих переживаниях в настоящий момент), эпос – прошлое (изображение свершившихся событий, о которых автор рассказывает объективно, издалека и с точки зрения эмоций, и с точки зрения времени). В Новое время чем более свободным от правил, канонов осознавал себя писатель, тем свободнее он начинал обращаться со временем, разрушая линейность, перемещаясь из одного времени в другое, сталкивая вечность и сиюминутность, по своему усмотрению увеличивая или замедляя скорость повествования.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.