Русская колонизация - [88]

Народный поток в Сибирь в последнее время не уменьшался, а все более и более увеличивался благодаря облегченному способу передвижения. В начале девяностых годов средним числом в Сибирь переселилось 50 тысяч человек, но в 1896 г. в Сибирь ушло уже 202 тысячи человек с лишком, в 1898 г. – почти 206 тысяч, а в 1899 г. – около 224 тысяч человек.

В самый разгар переселенческого движения предпринимались статистические исследования, имевшие целью выяснить как общие причины, заставлявшие крестьян выселяться в Сибирь, так и район иммиграции в Европейской России. Статс-секретарь Куломзин при поездке в Сибирь в 1896 г. произвел опрос всех переселенцев, которых он встретил на пути, и новоселов 199 поселков о причине их выхода с родины, и в большинстве случаев получил такие ответы: «от безземелья», «жить не при чем», «земли мало стало», «кола вырубить негде», «утеснение скотине» и т. д. Подобные же сведения собраны были и ранее, при подворном исследовании переселенческих поселков, образованных до 1893 г. на казенных землях Тобольской и Томской губерний. Из показаний, данных новоселами Томской губернии, выяснилось, что из общего числа 4707 дворов для 1792 дворов (38 %) причиной для переселений явился недостаток и дурное качество земли, для 599 дворов – недостаток леса, выгонов или усадьбы, для 321 двора – несоответствие надела с составом семьи, для 407 – неурожай и голод. В остальных дворах крестьяне выставляли причиной своих переселений в сущности такие же, но только менее определенные мотивы – «невозможно существовать», желание «идти за людьми», «работать на себя» и т. д. В общем, из всех этих показаний выяснилось, что главными причинами переселения в Сибирь были недостаточный размер надельных земель, неблагоприятное распределение земельных угодий и односторонний их состав и, наконец, низкая урожайность выпаханных и истощенных полей, короче сказать, малоземелье в широком смысле.

Все эти неблагоприятные условия с особой силой оказались в северных губерниях Черноземной полосы: Черниговской, частью Полтавской, Курской, Орловской, Тульской, Рязанской, из которых и вышло большинство переселенцев в Сибирь. Еще в дореформенную эпоху в этих губерниях сосредоточилось наибольшее число крепостных крестьян, составлявших в них от 40 до 60 % всего населения; занятия этих крестьян имели крайне односторонний характер, будучи направлены почти исключительно на земледелие. При освобождении здешние крестьяне были наделены меньшим количеством земли, по сравнению с крестьянами других губерний – размеры высших наделов колебались здесь от 2 до 4 десятин, тогда как в юго-восточных и северных губерниях и в северо-западном крае они менялись в пределах 4–7 десятин. Значительное число крестьян в этих губерниях получали даровые наделы в размере высшего или укосного. Таким образом, уже в самый момент освобождения в этих губерниях было малоземелье. Оно должно было еще более почувствоваться с естественным увеличением населения. С увеличением крестьянского населения размер наделов в большинстве этих губерний опустился до величины 1 3/4 – 3 десятин на душу, увеличилось количество безземельных, которое в 1893 г. составило 6 % общего числа крестьянских дворов. Крестьянские земли стали прогрессивно ухудшаться, так как стали распахиваться выгоны и стало уменьшаться количество скота. В том же направлении действовала и вырубка лесных площадей, заставлявшая крестьян с течением времени обращать часть навоза на топливо. Почва, при недостатке удобрения, истощалась, а урожайность стала зависеть в большей степени, чем прежде, от совокупности метеорологических явлений того или другого года. В результате уже в 70-х годах выяснилось, что казенные платежи с крестьянских земель во многих местностях превышают их доходность. Крестьянам названных губерний трудно было бороться с малоземельем путем прикупки земель и аренды. Дело в том, что к 1890 г. покупные цены на земли в названных губерниях возросли на 100–200 % по сравнению с началом 60-х годов, а арендные на 200–300 %, вследствие усиленного спроса, вызвавшего даже спекуляцию. Местные промыслы также не могли восполнить крестьянам недостаток земельного обеспечения. Фабрично-заводская промышленность в этих губерниях развита весьма слабо, кустарные промыслы удовлетворяют потребности преимущественно самих производителей (тканье полотна, сукна, плетение лаптей и т. д.); сдельные земледельческие работы дают только некоторое подспорье крестьянам и ни в каком случае не могут служить самостоятельными источниками благосостояния населения. Поэтому огромное количество сельского населения этих губерний должно было отыскивать себе пропитание в отхожих промыслах. Эти промыслы ежегодно занимали около 2 миллионов рабочих. Часть этих рабочих отправлялась на фабрики и заводы центральных промышленных губерний, но большинство уходило на земледельческие работы в южные и юго-восточные губернии, в Новороссию, в Донскую область, на Северный Кавказ и в приволжские губернии. Но эти передвижения сопряжены были с большими трудностями, по неимению средств, и с риском, когда неурожай постигал южные области. Кроме того, вследствие быстрого прироста населения в южных губерниях со времени освобождения крестьян – прироста, доходящего до 6–7 % и даже 7,5 % – все меньше и меньше стало требование пришлых рабочих. Крестьянам вышеназванных черноземных губерний осталось единственное спасение – иммиграция в Сибирь. Этим объясняется и неудержимость переселенческого движения в Сибирь, все более и более увеличивающегося в последние годы, несмотря на все ставившиеся ему преграды.