Русская Каморра, или Путин в окружении - [2]

Тем самым только Центр несет ответственность за происходящее, и в случае, когда он оказывается неспособен отвечать на вызовы (а сегодня в России правительство очевидно недееспособно), регионы начинают просто ждать: либо к власти придут более вменяемые руководители, либо нужно начинать подготовку к сепаратным действиям. Ничего другого им не оставляют.

Повторю то, что уже говорил и писал: текущая ситуация, являясь откровенным кризисом нынешней версии госстроительства страны, создает возможность выхода из него через переформатирование государственного устройства. Это можно назвать федерализацией, можно — как-нибудь еще, но смысл переформатирования заключается в том, чтобы распределить между центром и окраинами ответственность за общее развитие страны. Для этого Кремль должен поделиться властью, полномочиями и ресурсами с регионами. Для этого нужно изменить административно-территориальное устройство России, окончательно ликвидировав разделение на регионов-доноров и регионов-реципиентов. Нужно не просто укрупнить регионы механическим образом, а создать территориально-промышленные комплексы, на основе которых можно будет формировать новые регионы, каждый из которых будет донором федерального бюджета. При этом нужно будет заново создавать бюджетную политику, оставив новым регионам ресурсы для того, чтобы они могли работать со своими собственными программами развития депрессивных территорий.

Мы прекрасно понимаем, что нынешний Кремль ни при каких обстоятельствах не пойдет на такой шаг — это полностью подрывает сложившуюся сеньорно-вассальную практику, на которой и строится современная феодальная Россия.

Н алоги

Песков опроверг сообщение «Уолл Стрит Джорнал» о том, что в правительстве рассматривается вопрос о повышении подоходного налога до 20 % и НДС до 25 % в 2018 году. Если перевести сказанное им на русский, то он сказал, что никто понятия не имеет, что вообще будет твориться в 2018 году, никаких прогнозов на этот счет нет, вот когда 2018 год наступит и пройдут перевыборы Сами Знаете Кого — вот тогда и будут решать:

«…какая будет экономическая конъюнктура в 2018 году после президентских выборов, сейчас вряд ли кто-то сможет спрогнозировать, поэтому это такое гипотетическое утверждение…»

То есть то, что ситуация неуклонно улучшается, нефть через два года будет 200 долларов и вообще все будет в шоколаде — это они повторяют без устали. Но какая будет экономическая конъюнктура в 2018 году — понятия не имеют.

Тем не менее, дыма без огня, как известно, не бывает. Была и медведевская оговорка про 2018 год, до которого никто ничего повышать не будет, да и правительственная программа, по которой должны быть изъяты почти 2 триллиона рублей дополнительно, хотя и скупо освещается, но тем не менее ее контуры уже более-менее понятны.

Логика в повышении именно НДФЛ и НДС есть: дополнительный НДС пополнит федеральный бюджет, НДФЛ — региональные. Правда, регионы, скорее всего, ничего не почувствуют — так как параллельно им урежут трансферты, поэтому и здесь речь идет о сокращении расходов именно федерального бюджета. Понятно, что после грандиозных праздников типа чемпионата мира наступит похмелье и дыру в бюджете нужно будет как-то закрывать. Так что, скорее всего, «Уолл Стрит» пишет чистую правду, только несколько не вовремя, почему Песков и отреагировал.

Естественно, что вариант «меньше воровать» власти даже не рассматривают — это святое, поэтому за все будет платить население.

Ш антаж

Российские нефтяники выдвинули свои требования к властям, требуя не повышать отраслевые налоги. В противном случае они угрожают подъемом цен на бензин до 80 рублей за литр.

Требования, конечно, более похожи на шантаж. Все признаки наличествуют. Однако проблема действительно вполне реальна. Обанкротившаяся власть ищет источники средств для финансирования дефицита бюджета. Ничего иного, кроме повышения налоговой и фискальной в целом нагрузки, она предложить не может — да, собственно, на большее ее интеллекта и не хватает.

Нефтяники, понимая свою значимость по сравнению с прочими отраслями, в этом смысле используют шантаж вполне осознанно — озвученная ими угроза повышения цен на топливо вполне может в случае своей реализации попросту обрушить всю экономику. О социальных последствиях вообще речи нет — там можно ожидать полный мрак.

Понятно, что шантаж, как и любая торговля, начинается с максимально высоких требований и цифр. В итоге стороны все равно придут к какому-то компромиссу. Но происходящее весьма симптоматично: у правительства нет никаких идей по выходу из созданной им же рукотворной катастрофы. Обращаться к президенту как к арбитру особого смысла нет — он сам вносит увесистую долю своих решений в общую копилку проблем. Развал внешней политики дополняет падающую в пропасть политику внутреннюю.

Телевизор пока спасает — уровень бреда в нем зашкаливает, но пока электорат давится, но ест. Тем не менее обстановка выглядит весьма однозначной по направлению своего движения.

Надежды на подъем цен на нефть уже перестали раздаваться из уст наших чинов. Бесконечно врать все-таки не получается. Кроме того, есть и объективные предпосылки для того, чтобы перестать надеяться на столь благостный исход. Под разговоры о проблемах сланцевых компаний и трудностях Саудовской Аравии (на которые ссылались наши руководители и эксперты в своих прогнозах на скорый разворот обстановки) незаметно накопились колоссальные запасы уже купленной потребителями нефти. На сегодняшний день только в странах ОЭСР накоплено более 3 миллиардов баррелей нефти, а общемировые запасы достигают цифры 4 миллиарда с небольшим. При том, что ежедневное потребление нефти составляет порядка 100 миллионов баррелей, речь идет о более чем месячном общемировом запасе нефти — такого в прежней истории, кажется, еще не было. Это колоссальное количество нависает над рынком, препятствуя его балансированию. Уже поэтому разговоры про то, остановились или нет десять или даже сто буровых в Штатах, не играют поч-ти никакой роли — даже сведя баланс спроса и производства нефти к нулю (что пока выглядит крайне фантастически), нужно будет аккуратно снять хотя бы половину накопленных запасов, а два миллиарда баррелей — это очень, ну очень много.