Русская история. Часть I - [14]

То есть, все они судятся только у церковных властей.

Синодальная редакция значительно больше (в ней 19 статей) и она более подробно толкует фактически то же самое. Повторяя в основном статьи Оленинской редакции, Синодальная просто более подробно их развивает и дополняет. Например, та, где перечисляются преступления, которые подсудны церковному суду, будет звучать так: разводы, незаконное сожительство, измена супружеская, насилие, умыкание невест, опять же споры об имуществе, вопросы, связанные с ведовством, волхованием, опять чародейство, еретичество, оскорбление, опять зубоедство, оскорбление действием отца и матери и, соответственно, наоборот — детей родителями, сноху бьет свекровь, братья и дети спорят об имуществе, церковная татьба, т. е. ограбление церкви, надругательство над покойником, «крест посекут», т. е. об истреблении креста на кладбище, введение скотины или собак в храм, нечаянное членовредительство третьего лица во время драки, скотоложство и убийство новорожденного младенца женщиной.

Что же послужило источником для церковного устава князя Владимира? Основных источников было четыре: так называемая «Эклога» — византийский свод законов VIII века; «Закон судный людям» — южнославянская переработка «Эклоги» с дополнениями в виде покаянных правил; «Прохирон» — свод византийских законов конца IX столетия, и, наконец, «Извлечения из Пятикнижия Моисеева».

И «Эклога», и «Прохирон» были светские, гражданские своды. Но в них содержались нормы гражданского, семейного и уголовного права. Поэтому не нужно говорить о том, что именно они целиком вошли в эти краткие редакции устава. Они служили в качестве источников, но оттуда было заимствовано далеко не все. При этом нужно оговорить, что фактически сразу изменялись нормы наказания.

Следует отметить, что византийское законодательство в области именно наказаний за уголовные и другие преступления было чрезвычайно суровым. Помимо смертной казни, которая была введена в качестве наказания, там сплошь и рядом применяется зверское членовредительство: отрезание ушей, носа, рук, языка и т. д. И надо сказать, что византийцы весьма часто прибегали именно к таким способам наказания — в сочинениях византийских авторов это встречается сплошь да рядом. Я уже не говорю о принудительном оскоплении и прочем.

На Руси ничего этого не было. Об этом упоминалось достаточно формально, и никогда такие наказания не применялись. Страх, церковное наказание, т. е. епитимия — вполне возможно, в виде какого-то тюремного заключения — за отдельные преступления. Может быть, их впоследствии стали называть принудительными работами — все это могло иметь место. Но членовредительства в древней Руси не было. В этом отношении русские законы, русские обычаи были куда более гуманными.

Что же касается Византии, то здесь наверняка можно видеть вообще восточную традицию. Вы, вероятно, знаете, что до сих пор в ряде мусульманских стран за определенные виды преступлений отрубают руки, побивают камнями и т. д. (Я, правда, с трудом представляю себе эту процедуру, где это делают — в хирургических клиниках или по-прежнему всенародно, на стадионах, но тем не менее, там это есть. В этом отношении на Востоке весьма специфическая традиция). Трудно себе представить, чтобы такое было у нас. В Китае, как известно, расстрелы показывают по телевидению — правда, только до момента выстрела. Но все остальное, пожалуйста, смотрите: считаются, что это имеет воспитательное значение. К счастью, у нас ничего подобного нет.

Получается, что в древней Руси было гражданское законодательство, уголовное и церковное. Семейное право фактически было все в руках Церкви, и вопросы, связанные с семьей, решались церковным судом. Традиция эта, между прочим, дожила практически до XX века, поскольку вопросы, связанные с разводом, решались всегда через Церковь. Уголовный суд был всегда прерогативой князя. Что касается гражданского права, то мы видим, что здесь одни вопросы решал князь, а другие — Церковь, т. е. до известной степени они здесь дублировали друг друга.

Теперь, после того, как мы немного познакомились с основными статьями древнерусского законодательства, мы можем, вероятно, заключить, что действительно, во многом источником права был авторитет княжеской власти и авторитет Церкви, что в основе древнерусского права лежали, с одной стороны, обычаи, а с другой стороны — нравственные принципы христианства. И, в-третьих, русское законодательство {стр. 15} стремилось, как, вероятно, это должно делать любое законодательство, обеспечить (вернее, защитить) жизнь и права людей, не нарушающих законы, и покарать тех, кто действует против общества и отдельных людей, нарушая законы. В данном случае это законодательство действительно было своеобразным компромиссом в пользу людей, жизнь которых определялась какими-то нравственными принципами. В данном случае мы видим, что законодательство является насилием только по отношению к преступникам. Значит, мы можем, вероятно, сделать вывод о том, что нельзя так определять русские законодательные кодексы, что они обеспечивали только права имущих классов, защищали их интересы и способствовали угнетению классов неимущих. Такая вульгарная трактовка законодательств, конечно, не должна иметь места.