Русская и Сербская Православные Церкви в XX веке. История взаимоотношений - [43]
В то же время и в Сербии присутствовали отдельные священники, активно поддерживавшие партизан-коммунистов (которых возглавлял генеральный секретарь Коммунистической партии Югославии Иосип Броз-Тито) или даже вступали в их отряды[348]. Наиболее известный из них – протоиерей Евстафий Караматиевич, в 1943 г. ставший членом исполнительного комитета Антифашистского вече Санджака, на 2-м заседании Антифашистского вече Югославии выбранный в члены его президиума, а в дальнейшем получивший звание полковника[349]. В целом же в партизанском движении участвовало около 50 православных священников, прежде всего в Македонии, Боснийской Крайне и в южно-сербских епархиях[350].
29 августа было образовано подконтрольное немцам так называемое правительство Сербии во главе с бывшим начальником генерального штаба и военным министром Югославии (в 1940 г.) генералом Миланом Недичем, опиравшимся в основном на крестьянство, страдавшее от насилий коммунистов. Немецкие оккупационные власти признали герб и флаг Сербии, а также короля Петра II, игнорируя тот факт, что он проживал в Великобритании[351].
В условиях начала восстания в крае оккупанты хотели создать видимость самостоятельности Сербии под эгидой Германии и даже позволили ей сформировать собственные вооруженные силы. Сначала в распоряжении Недича находилась Сербская государственная стража и жандармерия, а к началу 1942 г. был создан Сербский добровольческий корпус (СДК), в состав которого вошли главным образом участники существовавшего с 1935 г. общественно-политического движения сербских националистов «Збор». Его создателем и руководителем являлся бывший югославский министр юстиции, вошедший в правительство Недича в качестве министра просвещения, сербский националист и русофил Димитрий (Дмитрие) Льотич (Летич)[352]. Со всеми русскими антикоммунистическими формированиями Льотич старался поддерживать лояльные и даже дружеские отношения.
Сербская Патриархия стремилась сохранить нейтральное положение в отношении коммунистического движения, и хотя впоследствии была вынуждена осудить его, сделала это довольно мягко. В связи с этим несколько ухудшились отношения руководства Сербской Церкви и РПЦЗ. Архиерейский Синод последней недоумевал, почему Патриархия не осудила убийства коммунистами в провинции сотен русских людей, в том числе 27 русских священников на сербской службе, и не помянула эти невинные жертвы. В свою очередь сербское священноначалие отрицательно относилось к настроениям значительной части русского духовенства, которое, по мнению многих сербов, «совершало преступление, не желая молиться о победе советской армии»[353].
14 октября 1944 г. Народно-освободительная армия Югославии освободила г. Ниш, а 20 октября, с участием советских войск, – Белград. Духовенство Сербской Церкви приветствовало их вступление в столицу. Так, бывший секретарь патриарха Варнавы В. А. Маевский 5 января 1945 г. писал из Линца редактору «Церковного обозрения» Е. И. Махароблидзе в Вену: «Никто из сербских епископов и священников не решился уйти в эмиграцию – остались, чтобы воспринять „благо церковной свободы^ из рук большевиков… Не один о. Иоанн С[окаль] встречал большевиков, – встречал их в облачении и митрополит Иосиф»[354]. 7 марта 1945 г. было сформировано временное правительство Федеративной народной республики Югославия (ФНРЮ), которое в качестве премьер-министра возглавил И.-Б. Тито.
В годы Второй мировой войны заметное влияние на церковную ситуацию в Югославии оказывала деятельность Московской Патриархии и политика советского правительства. Уже 10–11 августа 1941 г. в Москве состоялся Всеславянский митинг с участием представителей народов Югославии, который принял обращение, призывавшее славянские народы объединиться в борьбе против гитлеровских орд[355].
23 апреля 1943 г. патриарший местоблюститель Русской Церкви митрополит Сергий (Страгородский) издал Пасхальное обращение ко всем христианам в Югославии, Чехословакии, Элладе и прочих странах, в котором отмечал «поистине героическую борьбу» против «насильников-оккупантов» югославских партизан[356].
После избрания в сентябре 1943 г. митрополита Сергия (Страгородского) патриархом Московским и всея Руси немецкие власти стали требовать от патриарха Гавриила, чтобы он выступил с заявлением о неканоничности и непризнании этих выборов, но Сербский первосвятитель категорически отказался[357]. Не сделал этого и Архиерейский Священный Синод Сербской Церкви, несмотря на то, что митрополит Анастасий 3 ноября переслал митрополиту Скопленскому Иосифу резолюцию Венского совещания РПЦЗ о непризнании выборов Московского патриарха. На соответствующий запрос митрополита Берлинского и Германского Серафима (Ляде) от 20 ноября владыка Анастасий 2 декабря 1943 г. ответил, что «Сербский Синод, очевидно, не вынесет никакого постановления, считая, что без патриарха и Собора он не компетентен высказываться»[358]. Так и произошло.
17 ноября 1943 г. было принято постановление Государственного комитета обороны о формировании на территории СССР отдельного югославского пехотного батальона, в состав которого предусматривалось включить священнослужителей. По просьбе председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпова патриарх Сергий предложил в качестве военного священника в эту часть настоятеля московской церкви свв. апостолов Петра и Павла протоиерея Димитрия Цветкова. 25 ноября – во время беседы патриарха с Карповым, владыка Сергий спросил, подошел ли о. Д. Цветков, и получил ответ, что тот уже представлен командиру части (позднее о. Димитрию присвоили звание майора)
