Русская Финляндия - [22]

Образ жизни Павла Демидова менялся от скандалов и дуэлей до религиозного фанатизма, и руководство Демидовскими заводами, а также сам император неоднократно взывали к здравому смыслу Авроры Карамзиной и тому влиянию, которое она еще имела на «блудного сына». Дела предприятия испытывали большие трудности. Существовали опасения, что рудники истощаются. При этом возросли расходы, так как после отмены крепостного права рабочим нужно было платить зарплату в денежной форме. По все видимости, на заводах имели место обман, хищения и злоупотребления. Павел Демидов вынужден был продать свой парижский дворец с коллекциями произведений искусства, а также роскошную виллу в Довиле. Петербургский дворец сначала был сдан в аренду, а затем продан итальянскому послу. Пришлось расстаться со свадебным подарком покойного Демидова — знаменитым «Санси»…

В конце жизни ее рента составляла «всего лишь» 50 000 рублей, из которых на содержание Тресканды ежегодно тратилось 12 800 рублей.

Аврора Карамзина сосредоточилась на благотворительности. Поначалу она лично, а позднее с помощью кого-нибудь из слушательниц Института сестер милосердия принимала в назначенные дни нуждающихся в помощи. Своих помощников она посылала познакомиться с условиями жизни просителей и подготовить предложения, чем им можно помочь. Рассказывают, что она помогала многим студентам. Ближе всего ее сердцу были женщины, стремившиеся получить образование. Для девочек из сельской местности, приезжавших в Хельсинки на работу, она организовала дом прислуги, а в своем имении построила конюшню и постоялый двор для сельских жителей, приезжавших на рынок. До самой старости она посещала по праздникам народную школу в Тресканде и раздавала лучшим ученикам стипендии и награды.

В 1885 году Аврору постигло новое горе: похоронила красавца-сына, в одночасье сгоревшего от лихорадки — последнего, четвертого, своего самого любимого мужчину. Думала, что не перенесет и не переживет этого, но уже через несколько недель после похорон с невидящими от слез глазами перебирала в кабинете бумаги и, как всегда, отдавала распоряжения по екатеринбургскому медеплавильному, нижнетагильскому чугунолитейному и продолжала свою благотворительную деятельность. Ее доброе и большое сердце не разорвалось от горя лишь потому, что она лечила его самым дорогим лекарством — любовью и милосердием к ближним. А ее благотворительность узнали не только на Урале и в Финляндии, но и в Петербурге, и даже во Флоренции, городе, с которым был связан брат ее первого мужа и ее единственный сын.

Кстати, ее внучка и полная тезка, княжна Аврора Демидова Сан-Донато, вышла замуж за югославского князя Арсена и стала матерью князя Павла Карагеоргиевича, принца-регента Югославского. Дочь «югославской» Авроры — известный сербский политик Елизавета Карагеоргиевич, а внучка — американская кинозвезда Кэтрин Оксенберг.

Многие, встречавшиеся с Авророй Карловной, отмечали, что даже в преклонном возрасте глаза ее сохраняли, вместе с дымкой печали, какую-то детскую ясность выражения и чистоту. Если кто-то пытался выразить ей сочувствие в том, как тяжело сложилась ее женская судьба, то она в ответ лишь пожимала плечами и никогда не соглашалась признать, что ее судьба сложилась трагически. «Отчего же? — говорила она, пожимая плечами. — Я была не так уж несчастна. Меня любили на этой земле четверо мужчин. Они простились с жизнью в уверенности, что и я любила их столь же сильно, как и они меня. Любить стольких и быть ими любимой — чем не дар Божий?»

Когда Аврора Карловна со временем отошла от дел, семья ее первого мужа Демидова стала выплачивать ей пожизненную пенсию. Большую ее часть Аврора по-прежнему расходовала на благотворительные цели. Себе она оставляла очень мало.

В 1890 году умер ее брат, Эмилий Шернваль-Валлен, и в последнее десятилетие жизни самыми близкими людьми Авроры Карамзиной были пожилые сестры милосердия, с которыми она еженедельно виделась, неизменно проходя путь вдоль залива Тёёлёнлахти. Главное здание в Тресканде сгорело в 1888 году. Аврора Карамзина не захотела строить новое, а продала усадьбу дочери племянницы Марии Линдер и ее супругу доктору Адольфу Тёрнгрену. Тем самым она смогла оказать значительную помощь масштабной реконструкции Института сестер милосердия. Когда император Александр III и императрица Мария Федоровна посетили Финляндию в 1885 году, Аврора Карамзина имела удовольствие показать им свой институт. Рассказывают, что император весело играл с маленькими детьми из детского дома. Так встретились два основных течения в жизни Авроры Карамзиной. Атмосфера, изменившаяся в «годы лихолетья» доставляла огорчения Авроре Карамзиной. В 1901 году, во времена генерал-губернатора Н. И. Бобрикова, она обратилась с письмом к вдовствующей императрице Марии Федоровне, ссылаясь на права Финляндии, всегда соблюдавшиеся российским императорами. Императрица передала обращение сыну, однако положительной реакции не последовало. Отношения Авроры Карамзиной с Николаем II были совсем не те, что с другими императорами. И все же, когда ее провожали на кладбище Хельсинки, среди огромного количества цветов был и венок от Николая II.