Русская фантастика 2009 - [43]

А милиция небось следит, не встал ли Игнат Шомняк со своего одра, не прокрался ли в лабораторию. Эх, пинкертоны, вам меня еще ловить и ловить. Игнат Шомняк лежит на койке и не шелохнется. Будить и не пытайтесь, все равно не добудитесь. Все тело, даже отсутствующие ноги, свело как при каталепсии. Утром опять глюкоза понадобится. Любопытно, какой наркотик на жаргоне называется глюкозой? Надо было у сержанта спросить, жаль не догадался…

В коридоре темновато, доски пола крашены коричневой краской, у стен совсем новенькой, а в центре уже под-вытоптанной. Надо же, какие вещи замечаются, когда едешь в инвалидской тележке, отталкиваясь кожаными подбойками калабах от крашеного пола.

Дверь наружу. Поторкал — заперто. А как же он в прошлые-то разы выходил? Хотя в прошлые разы попробовали бы его не выпустить — он бы эту дверь с полтолчка высадил. Замочная скважина под большой ключ с одной бородкой. Массивная вещь, спасает от честного человека и пьяного дебошира. Домушник такой замок в полминуты откроет с помощью куска гнутой проволоки. А вон и ключ, висит на гвоздике. Был такой обычай в коммунальных квартирах: вешать общий ключ около двери. А то позвонит кто в дверь, так что, рыться в карманах пальто, выискивая связку ключей? За это время гость всю квартиру звонками взбудоражит.

Ключ висит метрах в двух от пола, чтобы шаловливые детские ручонки не достали. К сожалению, сейчас его ручонки тоже на такую высоту не дотягиваются.

Прикатил обратно в комнату. Так и есть, сабля валяется на старом месте. По-пиратски зажал деревянный клинок в зубах, вернулся ко входной двери. Приподнялся на культяпках, зацепил кончиком сабли ключ. С третьей попытки ключ упал на пол. То-то, знай наших!

А Лидочка с ним играет… препятствия всякие готовит, а потом подглядывает, как он с трудностями справляться будет. То есть не сама Лидочка, а ее подсознание, та пятилетняя девчонка, что сидит в непомерно подозрительной пенсионерке. Эх, Лида, что же с тобой приключилось в пять лет, во времена солнечного детства, что до сих пор из светлой комнаты растекается окрест непроглядный ужас, которого с лихвой хватает на несколько тысяч человек?

Проще всего было бы собрать воедино все фаллические символы, которых тут предостаточно, вспомнить, что замуж Лидия Андреевна так и не вышла, отбывши жизнь в одиночестве, и сделать вывод, что в пять лет Лида, как теперь принято говорить, стала жертвой сексуальной агрессии. Проще говоря, кто-то ее изнасиловал среди дворовых сараев. Скорей всего, тот самый Шурка… жаль, не удалось узнать, кто это такой. В этом случае надо вызывать детского психолога, который выводит из шока изнасилованных девчонок. И что этот специалист будет делать со старухой?

К тому же в гладких стандартных построениях видна некая неправда. Сейчас у Игната в руках тот самый фаллический символ, что торчал промеж ног у Шурки, а Лида на это никак не реагирует, демонстрируя обычное перекладывание вины. Мама не велела ключ трогать и дверь открывать, так это и не я вовсе, а страшный безногий дядька на тележке приехал, ключ взял и дверь открывает. Нет, милая, тут все двери твои, не позволишь, черта с два я эту дверь открою без применения агрессивных методик.

Вставил ключ в замочную скважину, повернул… Тьфу, черт, дедушка Фрейд, отвернись хоть на минуту! Должны же быть на свете обычные действия безо всякого сексуального подтекста… Хотя, когда бродишь по подсознанию старой девы, будь готов к тому, что там все с подтекстом.

Отворил дверь.

Лестница. Темная. Один пролет уводит вниз, второй — наверх. Ступени из серого пудожского известняка. Таких уже семьдесят лет не делают, с тех пор как пудожские каменоломни были полностью выработаны во время строительства Волховской ГЭС. А в старых домах такие лестницы и сейчас стоят, стоптанные тысячами ног.

Ловушка. Наверх не подняться, вниз спускаться — тоже невелико удовольствие, задницу о каменные ступени отбивать. Значит, сегодня бродим по квартире. И ищем хоть что-нибудь, способное пролить свет на причины происходящего. Должно же среди этой идиллии быть нечто, доводящее окружающих до сумасшествия и петли. Как было бы хорошо встретиться с овеществленным комплексом, принявшим облик отвратительного чудовища, этакой ехидны. Вступить с ним в бой и победить, принеся освобождение в первую очередь тому человеку, чье подсознание породило монстра. Дешево и сердито, не надо даже быть психологом, нужно просто уметь отличить монстра от сформированных в подсознании концептов, которые тоже порой принимают причудливые и угрожающие формы. Чужая душа не полигон, стрелять во все, что движется, нельзя.

Впрочем, те люди, чей сонный разум порождает чудовищ, обычно соглашаются на сотрудничество. Им невыносимо жить, таская в душе ад, созданный собственными фантазиями. У Лидии Андреевны ничего подобного нет, неудивительно, что она столь решительно отказалась от психокоррекции. И милицию наверняка вызвала она сама.

Моя милиция бережет мой душевный покой от посягательств безногого Шомняка.

Игнат запер входную дверь и даже умудрился повесить на место ключ. Поехал по коридору, внимательно вглядываясь в двери. Было в дверях нечто неуловимо ненастоящее, они словно ускользали от взгляда. Если пол и противоположная стена с обшарпанными обоями были грубо вещественны, то на дверях взгляд сфокусировать не удавалось. ^\ело знакомое: квартира коммунальная, и потому наличествует ряд дверей. Но соседи и тем более их жилплощадь не оставили в памяти неизгладимого следа, и потому дверей как бы и нет. Значит, и ждать оттуда нечего и некого.