Русская эротика - [59]

Русский Серебряный век очень хорошо ощущал важность гравюры. Именно в начале прошлого века Россия сделала первые шаги в гравюрном знаточестве, робко входя в европейский большой свет. Роль Пиковой дамы сыграл Ровинский, но самым обаятельным персонажем гравюромании Серебряного века был, конечно же, Константин Сомов, прелестнейшая старая дева в истории отечественного стародевичества. Увы, после переворота 1917 года гравюрное знаточество вместе с обществом трезвенников и другими проявлениями гражданского сознания в России утратило социальную основу, и 1920-е годы стали агонией гравюры, скончавшейся в мастерской Фаворского, в издательствах «Аквилон» и «Academia». Воскреснет ли она? Маловероятно.

Как металлисты с деревянщиками воевали

«Александр. Невская битва» Игоря Каленова

Денис Горелов

Имя сценариста В. Вардунаса пошло в народ в связи с «Праздником Нептуна» - историей вымышленного клуба моржей деревни Малые Пятки, куда по обмену опытом едут шведские любители зимнего плаванья. В видах неминучей расплаты за очковтирательство пяткинцы сначала тоскливо выли на луну, но при виде шведского автобуса подхватились, брякнули шапкой оземь, попрыгали в прорубь и всех-всех победили, хоть и не хотели этого, как положено истым митькам. Шведы, если кто помнит, надвигались на пяткинскую Русь под бессмертную музыку Прокофьева к фильму «Александр Невский».

Тема принялась, и Вардунаса позвали писать новую байку про митьков - как они «пели песни, пили меды и тут» набежало ливоно-тевтонское чудище, и его пришлось против воли побеждать, как всегда поступают миролюбивые митьки, невзирая на демократические новгородские ереси в лице олигархических бояр с ножом в рукаве. Как стар и млад латают на битву кольчуги, а белые утицы-княжны с крепостных стен взыскуют христова благоволения. Стрелы летят и поют, ветераны кряхтят, шеломы блистают, шакалы Табаки вертятся юлой, замышляя измену. Рожь колосится, нивы простираются, ласточки снуют, молодицы с туесками текут в лес по морошку (бруснику, рябину, другую кисло-горько-терпкую, как русская доля, ягоду).

Есть фильмы, которые бранить скучно. Выцеживать исторические ляпы. Таскать за шелковистые, шампунем всхоленные бороды. Корить за неизбежные параллели с эльфами-гоблинами, коих порядком сыщется в любом комиксе на праславянскую тему (материя столь туманна и мифологизирована, что за какую братину-ендову ни возьмись, тут же и комикс получится - с этим уже сталкивались авторы «Василия Буслаева», «Волкодава» и «1612»; честнее других вышло с «Князем Владимиром» - мультяха, она мультяха и есть, все взятки гладки).

Олеша в дневниках писал, что первобытные люди для нас реальнее средневековых, со всеми их латами и религиозными распрями, отдающими Шарлем Перро и раскудрявой невсамделишностью. Ту же сказочную природу следует признать и за холщово-лапотным русским срединовековьем: как на ту тропинку ступишь, так немедля на Васнецова с Билибиным и вырулишь, а там и до хоббитов недалеко. Многомудрый Антон Костылев уже связывал кассовый успех дорогущего и кондового «Волкодава» с первооткрытием пошехонской Руси, прежде бывшей уделом лишь сказочников Роу да Птушко (кстати, в качестве дополнительных факторов он привел откровенно мультяшные - магию русской чащобы и ожившую поэзию сестры нашей ясна солнышка Оксаны Акиньшиной). Так что эльфы, гномы, единороги и мохнатые конечности в таком кино только приветствуются, знай меру.

Патриотически-православная составляющая, которую некто из блоггеров ладно окрестил тальковщиной, терпима ввиду той же неизбежности - куда ж нынче без хоругвей и божбы полечь костьми за камельки-дубравушки?

Пусть его.

Главной жанровой закавыкой, о которую всяк о пяти ногах да споткнется, является угрюмая заунывность русской былины. Православную тугу-печаль, невыносимую даже в митьковском исполнении, все это настырное оканье, жлобскую, но всегда обоснованную подозрительность, назидания величавых старцев следует хоть иногда скрашивать скоморошьим частоплясом, пещерным зверством да языческими пятнашками в голом виде - это еще Тарковский разумел, человек вполне себе хмурый и дидактический. И если со зверствами в новом русском кино полный порядок, головы горохом так и летят, то с гуслями-дудками и смыслово ненагруженной потехой-веселухой просто швах. Любой позитив немедля начинает смахивать на рекламу аграрной партии и советы молодым любить по-русски. Хоть немного песенки, хоть немного облачка, кошку какую-нибудь, лишь бы не символизировала красоту родной природы - и опять можно возвращаться к верным псам на подворье да белым коням во чистом поле. Ан нет - тут патриот краю не ведает и из любого сбитня-взвара-браги-медовухи безошибочно выбирает квас «Никола», одноименный компании, выпустившей «Александра». В искусстве дозировать насупленное богатырство с пиршественной пеной и лукавыми побасками нашим бы боянам поучиться у тех же мультях - именно у Романа свет Давыдова, свернувшего некогда с «Маугли» на зарисовку народных сказов «Василиса Микулишна» и «Два богатыря». Да вот беда - тут непременно потребуются золотой пробы прибаутошный диалогист да народно-балалаечный композитор, а где ж их взять.