Русская эмиграция и фашизм: Статьи и воспоминания - [5]
Психологической особенностью этой эмиграции было то, что люди переживали свое вынужденное беженское состояние как временное, годами жили «на чемоданах», ожидая скорого падения большевистского режима и надеясь на свое возвращение. Со временем приходило горькое осознание того, что чужбина – это удел на всю оставшуюся жизнь… Переписка с родственниками и друзьями, оставшимися в Советской России, была почти невозможна, чтобы не навлечь на них гонения.
Русская военная эмиграция и непредрешенчество белых вождей. За границей кадры русских военных частей были сохранены под руководством генерала барона П.Н. Врангеля в надежде на скорое возвращение: или после падения большевистского режима вследствие внутреннего переворота, или для военного вторжения в Советскую Россию с иностранной помощью. Военные, по образному выражению Врангеля, лишь на время променяли «шашку на лопату и винтовку на плуг» и расценивали свое вынужденное отступление на чужбину как временную передышку между походами в ожидании новой интервенции.
Вожди Белого движения А.И. Деникин, П.Н. Врангель, А.П. Кутепов стояли на позиции непредрешения будущего строя (в этом и состояла суть «Белой идеи»). В случае возвращения в Россию Деникин допускал возможность созыва Учредительного собрания, но лишь заново избранного и только после некоего переходного периода «очистительной диктатуры». Врангель избегал высказываться на этот счет, официально выступал как непредрешенец, а неофициально – как монархист, по тактическим соображениям считая выдвижение монархического лозунга преждевременным. Схожую позицию занимал и Кутепов. чтобы не оттолкнуть от себя немонархическую часть своего окружения и военных кадров в эмиграции, они заявляли о невозможности для себя навязывать какой-либо строй русскому народу, чтобы в случае падения или свержения советской власти он сам решил свою судьбу.
Такое непредрешенчество в теории было на самом деле только ширмой, чтобы раньше времени не разжигать политические страсти. На практике непредрешение в гражданскую войну и вообще в борьбе за власть невозможно: ясно, что режим (строй) устанавливает сам победитель, в чьих руках оказывается завоеванная власть.
В отличие от лидеров Белого движения, надеявшихся на повторение интервенции против Советской России и заявлявших о непредрешении будущего строя, вел. кн. Кирилл Владимирович – внук Александра II и кузен (двоюродный брат) Николая II – считал интервенцию и свержение большевиков извне невозможными. Он полагал, что всякая интервенция небескорыстна со стороны зарубежных государств и приведет к расчленению страны, а любая власть, насажденная иностранными штыками, не сможет утвердиться в России.
Кирилл Владимирович призывал поддерживать на чужбине дух и традиции императорской армии для будущего служения России, если в ней произойдет монархический переворот. С этой целью и для сохранения командно-офицерского состава армии он в апреле 1924 г. создал и возглавил Корпус офицеров императорских армии и флота под лозунгом «За веру, царя и отечество». Вскоре в Корпус стали зачисляться и нижние чины, поэтому слово «офицеров» убрали, и он стал называться Корпус императорских армии и флота (КИАФ). Члены Корпуса, который объединял до 15 тыс. человек, рассеянных в зарубежье, сохраняли статус военнослужащих. Некоторым из них в качестве поощрения присваивались очередные воинские звания.
В сентябре 1924 г. чтобы сохранить военные кадры и в противовес Корпусу Кирилла Владимировича генерал П.Н. Врангель организовал Русский общевоинский союз (РОВС) с отделами во всех странах русского рассеяния (эмиграции). Его председателем в 1924-1928 гг. был Врангель, а после его смерти – генерал А.П. Кутепов.[6] Верховное руководство этим Союзом с ноября 1924 г. осуществлял вел. кн. Николай Николаевич (главнокомандующий в Первую мировую войну).
К концу 1920-х гг. РОВС объединял около 100 тыс. бывших воинов, перешедших на трудовое самообеспечение, но сохранявших боеспособность. кроме этого были Гвардейское объединение, Объединение офицеров л.-гв. Измайловского полка, Союз инвалидов, казачьи союзы и другие организации русских военных в изгнании.
Раскол в монархической эмиграции. Русская диаспора за рубежом, включая дореволюционных эмигрантов, насчитывала в первой четверти XX в. несколько миллионов человек, в разные годы покинувших Россию по ряду причин. Эмиграция как бы образовала русское зарубежное государство на нерусских территориях – Зарубежную Россию. Ее граждане были объединены духовно, в том числе благодаря Русской православной церкви за границей, но не юридически.
Русская эмиграция не была однородной: одни придерживались монархических взглядов, другие были республиканцами, третьи вообще не имели политических убеждений, озабоченные собственным выживанием в чужой стране. Не было единства взглядов и в каждой из частей русской эмиграции, в том числе монархической.
Несогласие имело место и в самой императорской фамилии за рубежом, из представителей которой наибольшей известностью как бывший главнокомандующий русской армией пользовался вел. кн. Николай Николаевич младший
