Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг. - [13]
Довольно большая концентрация воинских контингентов в Болгарии осложняла трудоустройство. По окончании полевых работ многие эмигранты постарались покинуть Болгарию и перебраться в страны, где была возможность получить постоянную работу или поступить на учебу. Так, к концу 1923 г. из Галлиполийской группы в Ловече убыло в разные страны 111 человек, из них: в Королевство СХС – 51, Францию – 27, Германию – 9, Чехословакию – 6, Турцию – 5, Румынию – 4, Эстонию – 3, в Грецию, Польшу, Финляндию по 2 человека, в Северную Америку – Примерно также обстояло дело и в Станимаке – во Францию только за один месяц уехало 40 человек[78].
Средняя заработная плата русских эмигрантов в Болгарии в 1923–1924 гг. держалась на уровне 60–80 левов в день. Командование Русской армии предпринимало меры для субсидирования пенсионеров, инвалидов, нетрудоспособных и членов семей военнослужащих. С 1 сентября 1923 г. эти выплаты в Болгарии составляли: 610 и 360 левов пенсионерам, в зависимости от категории; инвалиды 1-го разряда (100 % потеря трудоспособности) – 310 левов, инвалиды с потерей трудоспособности 75–99 % – 360 левов, нетрудоспособные – 250 левов, члены семей – 150 левов.
Недостаток работы существенно осложнял компактное расположение частей. Нередко солдатам и офицерам приходилось покидать часть для поиска заработка, а уход из части почти всегда приводил к полной или частичной утери связи с командованием. Для устранения этих проблем Главнокомандующий Русской армией генерал Врангель приказом № 86 от 1 октября 1923 г. установил:
«Ввиду сосредоточения чинов армии по различного рода работам, удаленным от мест расположения кадровых частей, приказываю:
В местах сосредоточения значительного числа воинских чинов одной и той же части командирам этих частей назначать начальников рабочих партий, коим именоваться: «Начальник рабочей партии такого то полка на мине «Перник», «Начальник рабочей партии такового то артиллерийского дивизиона в гор. Софии и т. п.».
Для удобства управления рабочими партиями большой численности установить в них внутренние подразделения, соответственно ротам (эскадронам, сотням), взводам и т. д.
Дисциплинарную власть, присваиваемую начальникам рабочих партий, приравнять к таковой для батальонных и ротных командиров, если начальник партии штаб или обер-офицер, и взводных, – если начальником является солдат.
В местах сосредоточения воинских чинов разных частей одной и той же дивизии, кроме начальников, указанных в пункте 1, должен быть кроме того назначаем и общий начальник, с сопутствующими обязанностями и дисциплинарной властью, коему именоваться «начальник рабочих партий такой то дивизии в таком то пункте»[79].
В некоторых местах расположения русских партий военнослужащие оставляли мемориальные камни. Например, в городе Шумен силами технического батальона в 1923 г. был построен памятник русским воинам 1877–1878 гг.[80]
Жизнь Общества галлиполийцев в разных странах шла своим чередом. Отделения общества в разных странах достаточно тесно взаимодействовали. Известно, что большие партии знаков для Франции и КСХС изготавливались в Праге при посредничестве местных галлиполийцев[81]. Цена за 100 знаков составляла 500 чешских крон.
Первая версия устава Галлиполийского землячества в Праге была подготовлена в 1923 г. Целью землячества являлась «академическая и экономическая взаимопомощь». Действительными членами землячества могли быть лица, бывшие в Галлиполи, а также на Лемносе, в Бизерте, Чаталдже, Кабадже и Константинополе. В последнем случае действительными членами могли быть лишь лица, имеющие право на черный крест и находившиеся в Константинополе из-за ранений или болезни. Почетными членами могли быть лица, избранные на общих собраниях, как оказавшие особые заслуги землячеству. Ежемесячный членский взнос устанавливался в 2 чешские кроны. В поздней версии устава организация была названа Обществом русских студентов и профессоров «Галлиполийское землячество»[82].
Несмотря на наметившееся бегство офицеров из Германии, самыми многочисленными организациями в этой стране по состоянию на 17 апреля 1923 г. оставались Союз взаимопомощи офицеров бывших российских армии и флота в Германии – 683 человека, председатель союза – генерал-майор военно-судебного ведомства фон С. Н. Шульман[83]. Товарищ председателя, секретарь и казначей не менялись. В правление входили генерал-майор Г. Г. фон Тимрот, флота генерал-майор Г. Н. Папа-Федоров, полковники М. Н. Купчинский, А. А. фон Гоерц, Т.П. Гаусман и А. М. Кутько.
Союз увечных воинов насчитывал 320 членов. Председателем союза был полковник барон К. П. Рауш фон Траубенберг (затем с марта 1925 г. подполковник А. Ф. Мучкин), товарищем председателя – Генерального штаба генерал-майор Н. И. Глобачев. В правление союза входили подполковник Б. П. Ашехманов, капитан В. М. Яковлев и поручик Тисс, в ревизионную комиссию – генерал-лейтенант А. М. Валуев, генерал-майор Ф. Е. Арцишевский, полковник В. И. Стадницкий-Календо. Правление союза располагалось в Берлине, функционировали отделения в Баден-Бадене (полковник барон С. К. Фелейзен) и Висбадене (полковник В. В. Плышевский). Отделы союза возглавляли: помощь обувью и помощь одеждой – подполковник С. К. Наместник, Комитет помощи детям (госпожа фон Пейнер), общежитие для тяжело увечных (госпожа М. Г. фон Эбелинг), помощь студентам-инвалидам – в ведении студенческой комиссии, столовая (три секции) – генерал-майор Н. Н. Кречетов, табачная фабрика – инженер Корни.
