Русская армия и флот в XVIII веке - [4]

Фактические данные о составе флота и некоторые сведения о боевом использовании кораблей были изложены в трудах А. С. Шишкова «Список кораблям и прочим судам российского флота» и «Собрание морских журналов» и К. Германа «История и статистическое описание русского флота».

До 60-х годов XIX века публиковались главным образом отдельные военно-исторические работы, в которых общие проблемы военного искусства не разрабатывались. В Военной академии даже не было кафедры русской военной истории. Военно-исторические вопросы рассматривались как введение к курсу стратегии. Именно таким введением и было «Обозрение истории военного искусства» г.-м. Зеделлера, вышедшее в 40-е годы. Зеделлер в общих чертах охарактеризовал историю развития мирового военного искусства и ничего не сказал о русском военном искусстве. В отличие от Зеделлера Веймарн 2-й посвятил этому вопросу специальный раздел. Он перенес в русскую военную историю положение о несамостоятельном развитии русского государства, выдвинутое немецкими историками, подвизавшимися в России в XVIII веке (Миллер, Шлецер и др.). Веймарн 2-й утверждал, что первые понятия о военном искусстве русские заимствовали у варягов, затем у монголов и, наконец, у немцев. Со времен Петра I русская армия, восприняв западноевропейскую военную культуру, «по устройству и искусству в действиях неоспоримо занимает ныне первое место между всеми армиями европейскими»[17].

В эти же годы вышли работы М. Богдановича. Автор поставил перед собой задачу показать стратегическое искусство и военные заслуги Петра Великого, Александра Суворова и их сподвижников в войнах начала и конца XVIII века. Этим исследованием автор пытался доказать вечность и неизменность «правил и мысли» в военном искусстве. С идеалистических позиций Богданович утверждал, что полководцы-богатыри, управлявшие судьбами своих народов, управляли вместе с тем и ходом войны и что успех военных действий зависел от личности полководца. «Личные качества их отражались в самом способе ведения войны, ими принятом»[18]. По Богдановичу получалось, что история это не что иное, как сумма фактов, отражающих деятельность великих людей.

С критикой официальной военной историографии в середине XIX века выступил Н. Г. Чернышевский, давший новое объяснение таким явлениям, как война и армия. В своих трудах он определил войну как классовое явление. «Всякая война, имеющая целью завоевания или перевес над другими нациями, не только безнравственна, бесчеловечна, но также положительно невыгодна и вредна для народа…»[19] Он определил также, что армия имеет классовый характер и служит интересам правящих классов. С этих позиций автор рассматривал и деятельность Петра I. Оценивая его весьма высоко, Чернышевский в то же время был противником идеализации петровских реформ.

Н. Г. Чернышевский не дал законченного материалистического объяснения сущности войны и армии, а лишь поставил эти вопросы в новом, материалистическом плане. Идеи Чернышевского воспринимались прогрессивными военными кругами как противопоставление официальным военно-историческим работам, вышедшим в середине XIX века.

В конце XIX века в военно-исторической науке определились два направления. К первому — принадлежала «школа академистов», во главе которой стоял Г. А. Леер — крупный военный теоретик, создатель так называемой «академической стратегии». Леер, выражал консервативные взгляды во всех областях военного искусства, в том числе и в военной истории. Он проводил в военно-исторической науке идеи государственной школы К. Д. Кавелина и Б. Н. Чичерина. Формула государственников о том, что народ существует через государство и управляется избранными лицами, лежала в основе его исследований. Личность при этом являлась движущей силой в истории вообще и в военной истории в особенности. Всю историю, в том числе и военную, Леер рассматривал как результат деятельности выдающихся личностей. Он отрицал существование законов развития военного искусства и утверждал, что вечные и неизменные принципы военного искусства получают каждый раз новое содержание в творчестве отдельных полководцев. С этих позиций Леер вместе с другими авторами написал работу «Обзор войн России», в которой изобразил русскую военную историю как непрерывную цепь заимствований[20].

К «академической школе» Леера в известной степени примыкал А. С. Пузыревский. Он тоже стоял на идеалистических позициях. В своих исследованиях Пузыревский не касался национальных форм военного искусства, а считал, что государства, имеющие в данную эпоху наиболее совершенное военное искусство, и должны стать предметом исследования. В развитии военного искусства он видел как бы единый поток[21].

К «академической школе» Леера принадлежал также П. А. Гейсман. В его работах резко выражен космополитический тезис о непрерывном заимствовании русскими военного искусства у различных народов, особенно у немцев. Так, Гейсман утверждал, что Россия могла создать свою постоянную армию лишь после того, как последняя появилась на Западе. Полки иноземного строя организовывались по западноевропейским, главным образом немецким образцам, писал он. Гейсман проводил реакционную мысль о неполноценности русского народа, который, по его мнению, всегда все заимствовал у своих соседей и впредь должен учиться у них