Русская Америка: от первых поселений до продажи Аляски. Конец XVIII века — 1867 год - [14]

.

Креол А.И. Климовский, спутник Корсаковского по походу 1818 г., участвовал в плавании на шлюпе «Открытие» (1819–1822), и поэтому Авинов мог получить сведения о походе Корсаковского из первых рук.

Плавание Авинова продолжалось с 6 июля по 19 августа 1821 г., и за этот срок был обследован американский берег от мыса Ньюэнем до залива Нортон, после чего маршрут закончился на Камчатке. Приступая к проверке сведений о старинном русском поселении, Авинов и натуралист Штейн имели также возможность записать наблюдения начальника Ново-Александровской крепости на реке Нушагак Колмакова, участника похода Корсаковского 1818 г.

Судя по рассказу Колмакова^{83}, люди, живущие на берегах Кускоквима и приезжавшие в Ново-Александровскую крепость для торговли, имели вещи европейского происхождения: так, он видел у аборигенов «переломленный крест, что одна девка носит на лбу», медную табакерку со знаком «А» (как мы полагаем, с монограммой Александра I), а также медный таз, по предположению Колмакова, принадлежавший ранее русскому священнику, убитому индейцами на Кускоквиме. Колмаков считал, что предметы эти попадали к аборигенам от служащих Российско-Американской компании (в частности, кускоквигмюты упоминали служащего компании Лебедева), но, возможно, речь шла о компании Лебедева-Ласточкина, производившей торгово-обменные операции в Кенайском заливе. Однако сами кускоквигмюты уверяли Колмакова: якобы все названные предметы были получены ими от «тех белых людей», о которых начальник крепости на Нушагаке неизменно расспрашивал всех приходивших с севера. «Один из диких говорил, — записал Колмаков, — что надобно идти лето и зиму до белых людей… Перегон к ним речками, и во многих местах байдарки переносят берегом, и показали идти на ост». Вывод Колмакова был категоричен: «дикие рассказывают все разное, единственно чтоб только вымыслить» (л. 324).

Однако ближе к истине, на наш взгляд, было бы предположение, что «белые люди» из рассказов аборигенов действительно жили на востоке, во владениях Компании Гудзонова залива, и в 20-х годах XIX в. уже невозможно было отыскать следы легендарной русской колонии на Аляске.

В заливе Добрых Вестей Авиновым был записан еще один рассказ жителей «реки Найнгак»^{84}. Два аборигена, братья тойона, жившего на «Кускоквиче» (Кускоквиме), прибыли в залив из ближайшего северного селения и были приглашены А.П. Авиновым на бот. Они знали лишь о своих соседях на юге — «аглахмутах» — аглегмютах и на севере — «куихпасцах» — жителях Квихпака, с которыми у них был единый язык. На вопросы Авинова о народах, обитающих севернее Квихпака, информаторы сообщили со слов квихпахцев, что «к северу за рекой [Квихпак] есть жители, с которыми куихпасцы часто войну ведут» (л. 324 об.). На северо-востоке, по их сведениям, «во внутрь есть много селений, но имен их не помнят, по большей степени селения находятся на реках и при устье оных» (л. 324 об.). О наличии у информаторов сведений о русских свидетельствовал тот факт, что в их словаре для обозначения русских (по-видимому, представителей Российско-Американской компании) имелся термин «кашат», что означало «мудрый». Однако непосредственного общения с русскими они не имели и лишь со слов стариков сообщали, «будто лет за тридцать» (т. е. в начале 90-х годов XVIII в.) с берега видели одно парусное судно.

Как видно из этих опросов, сведения носили самый общий характер. Материальная же культура аборигенов претерпела столь сильные изменения за время длительных торговых контактов с русскими (непосредственно или через чукчей), что обнаруженные в употреблении у местных жителей предметы русского производства не могли служить основанием для утверждения, что последние происходят от некоих русских, якобы живущих в Америке с давних пор.

Естественно, что к моменту сбора информации в 1818 — 1821 гг. следы раннего русского поселения должны были быть безвозвратно утрачены. Тем не менее вывод, сделанный Васильевым на основании наблюдений Авинова, представляется нам излишне категоричным. «Авинов, — говорилось в журнале плавания шлюпов «Открытие» и «Благонамеренный», — собрал достоверные сведения от тамошних жителей, что по всему американскому берегу к северу, сколько им известно, обитает один народ. Показания же бывшей в сих местах береговой экспедиции 1818 и 1819 годов, предпринятой Американской компанией из Кадьяка, будто к северу от реки Кускохан по матерому берегу живет какой-то европейский народ, оказались совершенно ложны»^{85}..

На основании тщательных архивных изысканий историк Российско-Американской компании П.А. Тихменев также пришел в 1861 г. к заключению о «совершенной неосновательности предположения о существовании потомков казаков в Америке»^{86}.

Предположения о поселении на Хеуверене

Нетрудно заметить, что все экспедиции, отправлявшиеся на поиски раннего русского поселения, ставили своей целью пройти к бухте, носящей ныне наименование Порт-Кларенс, куда, минуя систему каналов, впадает река Кузитрин.

Район бухты Порт-Кларенс был исследован английским капитаном Ф.В. Бичи, отправленным на судне «Блоссом» (1826—1828 гг.) с целью поисков Северо-Западного прохода. В этнографических записях Бичи, заслуженно высоко оцененных Рей, нет никакого упоминания о раннем поселении русских в этом районе. Однако на составленной Бичи карте полуострова Сьюард обозначено селение Ков-е-рок (на северо-восточном берегу Гавани Грантлэ, у входа в протоку Туксук) условными знаками в виде треугольников, увенчанных крестами: три таких знака показаны чуть северо-западнее Ков-е-рока, еще два знака — к востоку от него, на северном берегу намеченного пунктиром озера Имурук; надпись, начертанная около пунктира, поясняет: «по сведениям туземцев»