Русофобия - [18]
И хотя З. Бжезинский бездоказательно обвиняет Россию в катынском преступлении, он еще в 2010 г. заметил, что россияне, изгонявшие немцев из Польши, погибли в основном не за навязывание полякам сталинизма[37]. Может быть, эти слова известного американского политика стоило бы полякам учесть.
В Польше молодой «творец» поставил памятник советскому солдату, насилующему беременную женщину, держа у ее головы пистолет. К счастью, «творение» простояло всего одну ночь, после чего власти его убрали. Правда, польские политики весьма странно высказались, назвав памятник неэтичным, но добавив, что это часть их истории[38]. Освобождение от фашизма, похоже, не является частью их истории, и потому советский солдат – герой не их романа. Даже если и были случаи насилия со стороны советских солдат, они имели единичный характер. В армии царила очень жесткая дисциплина, и любые преступления сурово наказывались – вплоть до расстрела или многолетнего тюремного заключения. Вышли такие директивы еще до вступления Красной Армии в Европу, в них указывалась необходимость поддерживать моральный облик советского солдата как освободителя. Тем более что было много дезертиров, провокаторов, власовцев и обычных бандитов, которые, рядясь в советскую форму, совершали те или иные преступления[39]. Уполномоченный Временного польского правительства Завадский, имея четыре роты солдат, не предпринимал никаких мер по наведению порядка, а лишь доносил в Люблин, что все безобразия исходят от Красной Армии[40]. И неудивительно, что ответственность за все происходящее возлагалась на ее бойцов.
Помимо россказней о насилии над польскими женщинами русофобская мифология изобилует нарративом о немках, пострадавших от советской похоти. Вообще, антисоветчики расписываются в собственной лжи, поскольку тиражируют немыслимые миллионные цифры изнасилованных немок. Если имело место такое количество преступлений, память о них должна была остаться у послевоенного поколения. Но информация о таком массовом явлении не фиксировалась никакими социологическими опросами. И русофобы не ссылаются на подобные опросы, поскольку и ссылаться-то не на что. Вместо этого они делают ссылки на статистику абортов в госпиталях Берлина, после чего экстраполируют ее на всю Германию. Если пользоваться такой же методикой подсчета, с аналогичным успехом можно и союзников обвинить в массовых изнасилованиях, поскольку тогда выяснится, что в зоне их оккупации тоже имели место миллионные факты изнасилований[41]. Но союзники, похоже, обладают иммунитетом априори. Они же не русские, и этим все сказано.
В 2014 г. на сайте CNN был опубликован список самых уродливых памятников. Цель акции – якобы шутливое ознакомление читателей с мировой архитектурой. Второе место в рейтинге занял мемориал «Мужество», который установлен в Брестской крепости в память о ее защитниках. Этот памятник – символ мужества советских солдат, проявленного в Великую Отечественную войну во время защиты Брестской крепости. Как прокомментировали фотографию монумента авторы статьи, советский солдат на монументе выглядит злым, или он страдает запором. Вот еще одно их высказывание: «Сердитый белорус выходит из огромного куска бетона и выглядит так, как будто собирается побить Запад перед тем, как забросить Северную Америку на солнце»[42]. Здесь мы видим все то же кощунство, приобретшее вид иронии. Авторам, похоже, неизвестна простая моральная истина: смеяться можно далеко не над всем.
Следует предположить, что борьба поляков, прибалтов и украинцев против памятников советской эпохи – это не подлинное отрицание прошлого, а всего лишь акт бессильной истерии в борьбе с прошлым, доказывающий, что можно снести артефакт, но невозможно снести саму эпоху. Это акт, от которого ожидается, что он приведет не просто к исчезновению прошлого, но и к исчезновению его исчезновения; ликвидация прошлого должна ликвидироваться, не оставив никаких следов, подмена в картине содержания должна остаться незамеченной. Однако фальсификации видны невооруженным глазом – и потому «затереть» само стремление к деконструкции истории не получается: это касается не только борьбы с памятниками, но и переворачивания истории в самом широком смысле. Прошлое нельзя победить, сколько ни сноси памятники ему и ни заменяй их на новые, отражающие «современный политический взгляд». Подлинной борьбы с прошлым быть не может, так как само прошлое было подлинным.
Нередко польские политики допускают крайне антироссийские и антиисторические высказывания. Так, глава МИД Польши Г. Схетына сказал, что, по его мнению, лагерь смерти Освенцим освободили не советские, а украинские войска[43]. Вообще-то в СССР не наблюдалось разделения на советские и украинские войска, поскольку все войска были советскими, интернациональными по составу. Украинский фронт носил свое название не по национальному, а по территориальному признаку. Он был многонациональным. Украины как отдельного государства тогда не существовало. Так откуда же взяться украинским войскам? Невежественные слова главы МИД Польши – не более чем попытка понравиться украинским русофобам и американским хозяевам. Ведь нет лучшего способа произвести приятное впечатление на человека, чем приняться за тиражирование принадлежащей ему риторики. Также американский посол Кирби накануне 70-летия освобождения Белграда заявил, что приглашать Путина незачем, ведь Белград освободила 3-я украинская армия
