Русифицированный King Crimson - [57]
Это то самое место, на котором Одиссей проснулся от чар Цирцеи. Герой замечает, что плывет слишком близко от острова людоедок-сирен, он напуган странным отношением его последней пассии к мясу. На острове сирен моряки были просто морепродуктами, а их кости — как бы рыбьими костями. Глазированные кости — это духовная пища, кажущаяся блюдом для гурманов только на первый взгляд, а на самом деле сладкая снаружи и абсолютно несъедобная внутри. Понимая, что при такой диете он умрет с голоду, герой кричит:
Набравшись мудрости и преодолев тягу к сиренам, моряк может, наконец, слышать
Спокойная оркестровая музыка этой инструментальной композиции символизирует плавание по тихим водам. Наш герой возвращается к тому месту, откуда он начал свое странствие. Как сказано в прошлом разделе, алхимики использовали образы птиц в качестве символов для описания алхимического преобразования. Птицы представляют собой переход от физического (земля) к метафизическому (небо). Поскольку чайки населяют воздух, землю и море, эта композиция предвещает союз элементов на острове. «Прелюдия: Песнь чаек» представляет собой тоску по воссоединению со всем лучшим в своем Я.
Альбом начинается на острове (Форментера) и заканчивается на острове. Наш ранее невинный герой снова возвращается к невинности, но уже в виде мудрости, порожденной опытом. Он осознает себя не просто человеком, а островом (земным элементом и самой землей), и вода становится объектом его привязанности. В начале пути он был беспомощен перед женщиной с Форментеры, теперь он научился заново создавать свои отношения с материальным миром. Герой «Островов», как Малиновый
Король, вкусил наслаждение и ожесточение, сладость и горечь. Он больше не странник, он понял, что ответы на все жизненные вопросы находятся не где-то далеко, а внутри него самого.
Там, где совы знают меня в лицо, плету венки из колючего
шиповника…
Сопоставление колючего кустарника и сов указывает на то, что дорога к мудрости ведет через боль и тернии. Совы — символ мудрости — признают знания героя, знают его в лицо.
Любовная сеть сплетена — крадутся кошки, пробегают мыши.
Процесс союза элементов на острове продолжается подобно естественным отношениям кошки и мыши.
В последнем куплете герой понимает жизненную ценность своего опыта: его знания и опыт рассыпаны по берегу, подобно жемчугу и тыквам. Ловя слова моряков, он вспоминает уроки своей жизни. Слова — это жемчуг мудрости для тех, кто их понимает, и бесполезные тыквы для глупцов.
В начале композиции земля, ручей и дерево были окружены водой, что указывало на недостаток единства. В ее конце земля, ручей и дерево возвращаются в море. Элементы нашли свой баланс, а наш герой достиг союза своей изначальной невинности со своим мирским опытом, обрел свое равновесие. Наш странник больше не Шут, он — Фокусник. Возвращение невинности — это большое достижение для Фокусника, который приходит к выводу, что мы все созданы по образу божьему. Соединившиеся в конце альбома острова — это сознательное и бессознательное начала, невинность и обретенная цельность, звезды и водородное облако с обложки альбома.
В самый конец альбома помещена «Кода». Это звук настраивающегося оркестра и голос Фриппа, дающего указание первый раз сыграть без гобоя. Затем Фрипп начинает отсчет: «Один, два, три…», и наступает тишина. Эта таинственная (оккультная) запись позволяет нам заглянуть в процесс создания уже прослушанного альбома, соответствующий процессу возрождения, испытываемому душой после физической смерти. Как только вы подумали, что альбом закончен, появляется эта запись. Как только вы подумали, что жизнь закончена, она начинается вновь. Цикл, описанный в «Островах», вечен.
Альбомом «Острова» завершилось сотрудничество Питера Син-филда с King Crimson. Многие темы, которых мы коснулись в данной главе, нашли свое дальнейшее развитие в синфилдовских текстах композиций группы Emerson, Lake & Palmer, но это уже совсем другая история. Думаю, что Фрипп тяжело переживал разрыв с Синфилдом, своим главным соавтором и единомышленником. Продолжая традицию алхимической символики, начатую на первых четырех альбомах, Фрипп назвал альбом, составленный из записей, сделанных на концертах в поддержку «земного» альбома «Islands», простым словом «Земной» / «Earthbound». Это было актом его уважения, его данью удивительному поэту, философу и музыканту, имя которому
Наряду с архивной фотографией 1969 года, нельзя было не поместить в книгу и еще одну фотографию Питера Синфилда, сделанную несколько лет назад на острове Ибица и специально им присланную. В письме Синфилд написал, что таким он бы хотел остаться в памяти у людей — «мудрым старым хиппи».
ДНЕВНИКИ МАЛИНОВОГО КОРОЛЯ
Когда эта книга была практически готова к изданию, стало совершенно очевидным, что она написана с точки зрения человека, для которого понятия «авангардная музыка», «прогрессивный рок», да и рок-музыка вообще уже тридцать лет неразрывно связаны с Робертом Фриппом и King Crimson, для которого нет никаких сомнений в неоценимости их вклада в развитие современной музыкальной культуры вообще от симфонической музыки до презираемой истинными меломанами «попсы». А ведь так было далеко не всегда. Сейчас даже трудно себе представить, на какую стену непонимания, отрицания и даже открытой враждебности натолкнулись музыканты (не только King Crimson), впервые попытавшиеся превратить рок-н-ролл из «музыки для ног» в «музыку для головы», привившие ему новые музыкальные формы, элементы классики, джаза, этнические мотивы, поднявшие тексты своих композиций до уровня высокой поэзии, полной лиризма и философского осмысления мира.
