Русалка озера Тика - [4]

— Вот теперь я точно русалка.

Госпожа уснула и уже не видела, как запылали три других города. А я смотрела на это зарево и, вспомнив старую легенду, шептала просьбу русалкам. Но не о нашем спасении. Просила благополучия всем жителям Тика. Это место нравилось мне, а то, что происходило сейчас… было страшным.

Когда небо начало светлеть, я приняла решение. Разбудив Гиссару заставила ее съесть одно из волшебных снадобий, которые по примеру ныряльщиков стала всегда носить с собой. На вкус небольшие жесткие пластинки были ужасны, и напоминали перегнившие водоросли. Но и это можно было простить за ту бодрость, что охватывала тебя. Покинув дерево, предварительно с трудом отломав от него большой сук, мы направились к единственному целому городу — Терракотовому.

О, он требовал отдельного рассказа.

Легенды говорят, что его загадал у русалок Бертлем, пришелец, очарованный красотой озера. Был он молодым изгнанником королевского рода, и ни о чем другом, кроме как о власти мечтать не мог. Именно его стараньями на самой дальней стороне озера появился пятый город. По легендам мужчина был так захвачен осуществлением своей мечты, что не заметил чувств одной из водяных дев, за что она наказала его подняв берег, так что тот вскоре зарос тростником, и приблизиться к нему смогли только самые плоскодонные лодчонки. Но люди везде учатся жить и очень скоро возникли дома на сваях, обступившие главные каменные терракотовые дома. По моему мнению, именно поэтому пираты не осмелились подойти к нему — на мелководье даже ладьи сядут.

Пока мы плыли, несколько раз пришлось прятаться под веткой — вода озера настолько прозрачна, что как не ныряй, наши силуэты будут видны с ладьи, а так нас прикрывало хоть что-то. Гиссара впала в состояние полной безразличности, но плыла уверенно и послушно выполняла мои приказы. Я же… начала безумно уставать, слово из меня силы высасывали.

К вечеру мы наконец доплыли до мелководья. К тому времени Гиссара буквально тащила меня на себе, в одиночестве толкая ветку, за которую я держалась. Больше всего мне хотелось лечь и заснуть. И только мысль о проваленном задании не давала это сделать. Так как после полудня мы свернули немного в сторону от города, то и вышли за его пределами. Растянувшись на пирсе, так похожем на тот, с которого накануне шли купаться, заснули. Обеих трясло от холода, бессилия и слабости. Ночью я много раз просыпалась, осматривалась и покрепче прижавшись к Гиссаре, снова закрывала глаза. Наутро мы чувствовали себя лучше, но выглядели просто устрашающе. Тела слегка опухли, кожа шелушилась, а уж на обветренные и покрасневшие лица вообще лучше было не смотреть. Но мы как настоящие женщины долго рассматривали себя в воде и совершенно откровенно переживали, хоть на время забыв о всей тяжести ситуации.

Очень хотелось есть, и я решилась на разведку. Гиссара совершенно не желала оставлять меня одну и пришлось брать ее с собой, предварительно вымазав в иле лицо и волосы. Дождавшись когда стемнеет, мы тихо пробрались к домам на сваях. Судя по всему, местные были перепуганы и собирали свои вещи, готовые в любую минуту уйти в леса. Госпожа умела тихо ходить по воде, все же она была истинной озерной девой, так что мы сумели подкрасться к одному из домов. Его жители сидели в дальней комнате и, судя по звукам, пытались успокоить своих испуганных женщин и воинственных мужчин. Здесь не было приливов и отливов, как на морских берегах, да и уровень воды редко менялся. Так что дома располагались достаточно низко. Гиссара лишь слегка помогла мне дотянутся до некого люка прямо в полу дома, служащего для скорейшего спуска к легким лодкам, привязанным тут же. А вообще нам повезло, что местные так трепетно относятся к озеру и не сливают помои прямо в воду. Да и течение здесь все же присутствовало, ведь с берега в озеро вливалось несколько мелких речушек.

И так, я попала в небольшую комнату, от которой оказался всего ничего до кладовки. Как и везде, здесь хранилось великое множество рыбы, мука и крупы. Но больше всего меня привлекли связка колбасы, такой дорогой и редкой в этих местах, и множество лепешек, которая хозяйка явно заготовила на крайний случай. Именно их я сунула в мешок из-под мелкой вяленой рыбки, заодно прихватив веревку и одеяло, которым укутывали бутылки с тростниковой брагой. Все это уже было спущено поджидающей меня Гиссаре, да и я примерялась к спуску, все же предстояло прыгать с приличной высоты и не хотелось наделать шума, когда дверь открылась. Какоето время мы с высокой кряжестой женщиной глядели друг на друга, но потом девушке внизу надоело ждать, и она дернула меня за пятку. В ответ я зашипела, а хозяйка дома заголасила.

— А-а-а! Русалка, тут русалка!

Разжав от удивления руки, я с плеском упала в воду.

Уже на пирсе я не могла унять истеричный смех:

— Не думала, что это имя словно на рыбий клей пристанет ко мне. И вообще — с чего она взяла?

— Ты бы видела себя, Ису, — тоже улыбнулась Гиссара. После нашего похода она начала постепенно отходить и сейчас выглядела уже более живой, чем прежде. — Вся в иле и водорослях, глаза большущие, а сама маленькая, тоненькая. У нас ведь таких нет, вот и кажется, будто ты совершенно нереальная, как волшебная. Думаешь, тебя Русалкой только из-за брата моего прозвали? — она грустно покачала головой и положила ее себе на колено. — Просто после этого начали произносить вслух. В городе, да и по всему Тика, тебя считают бесчувственной и холодной. Глупые. Но я то знаю, что это не так. Ты просто отчего-то боишься быть мягче и добрее, просто боишься людей. Русалка с печальными глазами. Ты по кому-то очень сильно скучаешь. Как его зовут?