Русалка на суше (том 2) - [11]

— Нет, — он качнул головой, — я не смогу принять такие деньги просто так. Я останусь. И… шесть золотых — это слишком много за несколько месяцев работы…

— Можешь считать это авансом, — усмехнулась я. — Тебе, наверное, надо написать в гильдию купцов и брату — сообщить, что жив-здоров и скоро выплатишь им компенсацию за утерянный корабль. Где они живут?

— В Мэрфу — это дальше на восток, — он неопределенно махнул рукой куда-то налево.

— Съездим туда, когда тут немного освоимся, — кивнула я. — Возможно, не придется тащить с собой совсем уж всю ораву, оставим женщин и детей в доме…

Из кабинета мы уже выехали вполне спокойными и довольными друг другом. Я пыталась составить план следующих действий, советуясь с Гартам, и замечала, что тон его советов немного изменился — в словах стала проскальзывать легкая дружеская насмешка, он уже не стеснялся советовать или одергивать меня, если мои планы оказывались слишком фантастичны. Мои люди, занявшие едва ли не половину гостиничной трапезной, косились на нас удивленно.

Остаток дня до ужина так и прошел: в планах, списках, советах, размышлениях, расстановке приоритетов. У меня кончилась вся бумага, закупленная в Хелменте (точнее, папирус), а еще я умудрилась опрокинуть чернильницу и поставить на итоговый список дел здоровенную кляксу. Невезуха.

Похохатывая, Гарт покатил меня на ужин. Мы с ним ели за небольшим накрытом чистой белой скатертью столом в центре зала, а мои люди — за длинными столами с лавками в отделении для слуг. Фактически это была одна и та же комната, но разделенная визуально, часть для гостей располагалась на небольшом подиуме и имела чисто-белые стены, а для бедных путников и слуг — ниже, со стенами, покрашенными в розовато-бежевый цвет, с более тяжелой и грубой мебелью. Я вздохнула — неприятно было видеть эдакую сегрегацию везде и всюду, но, кажется, всех это устраивало. Женщины и дети пытались остаться в комнате голодными, но я велела всех привести и покормить по-людски.

Мои охранники устроились в стратегически-выверенных местах: двое у входной двери, один у прохода с кухни и еще один за соседним с нами с Гартом столиком. Его пытались пересадить к слугам, но он так глянул, что служанка убежала и спряталась в кухне. Стул свой он повернул из-за стола к нам и сидел полубоком, не притронувшись к еде, чтобы в любой момент иметь возможность выскочить из-за стола.

— Госпожа Арина! Госпожа Арина! — ворвавшийся с улицы с хлопком двери мужчина, был схвачен и обездвижен охранниками еще до того, как сумел сделать и пару шагов к нашему столику. — У-у-у! — взвыл он, сгибаясь от боли в вывернутых руках.

Я узнала одного из матросов и нахмурилась:

— Отпустите его!

Мужчине позволили выпрямиться, но не отпустили, подвели ближе.

— Что случилось? — удивилась я безмерно.

— Он мертв! — возмутился матрос. — Фарк мертв!

Матросы, повскакивавшие со своих мест, удивленно ахнули, услышав новость.

— Как это случилось? — нахмурился капитан Гарт.

— Он пошел в бар, чтобы отметить продажу жемчужины. Мы все пошли. Скинулись сразу на корабль и… и…

— Решили пропить остальное, — нахмурилась я неодобрительно.

— Нет, конечно, как можно! — возмутился матрос, но совсем неубедительно. — И Фарк… он… он просто раз — и умер.

— Да говори же ты толком, — Гарт стукнул кулаком по столу, и матрос взвыл — кажется, охранник сжал его плечо сильнее, чем раньше.

— Он начал болтать, — мужик чуть пришел в себя — развеялся хмель, и он стал говорить потише, почти шепотом. — Пил и болтал, как всегда у него бывает. Привирал, как обычно. Рассказывал про прекрасную жемчужину, которую продал сегодня… и кто-то спросил его, а откуда же та взялась, не украл ли. И Фарк возмутился: «Нет, — говорит, — как можно!» «А откуда же тогда жемчужину взял?» — смеялись вокруг, не верили в его рассказ. «Русалка подарила», — ответил Фарк. — У меня перехватило дыхание. — А потом он глотнул пива… и все… умер. Прямо там, за столом умер!..

Удивление, страх, шок, неверие — эмоции матросов окутали меня со всех сторон.

Тошнота опять подкатила к горлу. Я снова стала убийцей, пусть того и не хотела. Слезы закипели в глазах, но я быстро-быстро заморгала и задышала глубоко, пытаясь сдержаться, руки сжала так, что мои твердые когти до боли впились в ладони.

— И что? — спросила спокойным холодным голосом.

— И все, — удивленно откликнулся матрос.

— И ты бежал через город с дикими криками, чтобы сообщить мне об этом? — я высокомерно вздернула бровь. — Конечно, он умер, чего еще можно было ожидать?..

— Но… — матрос явно растерялся, а я обвела остальных взглядом.

— Клятва есть клятва. Не передо мной, но перед Океаном и Луной.

Впечатлившийся мужчина минуту что-то соображал, а потом изобразил на лице жалостливое выражение и запросил:

— А можно я к вам вернусь? Я очень-очень хочу работать слугой. Правда-правда. Я не хотел уходить с Хоруфом, он меня ввел в заблуждение…

— Хватит, — подняла руку я. — Кто ушел — пусть тем сопутствует удача. Я ни на кого из них, даже на Хоруфа, зла не держу. Я даже благодарна ему за то, что он отдал мне свою последнюю рубашку на острове, — я чуть покраснела, припомнив тот случай, когда умудрилась явиться перед людьми без верхней одежды. — Просто держите рот на замке — и все будет в порядке.