Русалка и зеленая ночь - [11]

Гогот из кареты раздался еще куражестей прежнего.

– И взасос, конечно? – мрачнея, уточнил лейтенант.

– А как же ж еще?! – все так же радостно вскричал Ванечка.

– Может, тебе еще и минетом услужить, брат мусорщик? – в голосе лейтенанта послышалась усталая угроза.

– Да нет, не стόит, – не заметив ее, с сожалениям вздохнул Иван. – Теперь ведь пост на Руси. А я такой человек, что и за тысячу рублей не захочу оскоромиться.

Мент немного помолчал, пристально вглядываясь в лицо Ванечки и решая, дурак тот или издевается, потом сказал недобро:

– Ступайте-ка вы с миром, добропорядочные наши православные граждане.

– До свидания, – кивнул Ванечка.

– Бывайте, бывайте… – бросил мент, и карета, покачиваясь, неспешно отлетела от путников.

* * *

В те, позже преданные забвению, минуты Даня одновременно и жаждал встречи с дежурившей давеча в морге женщиной, и страшился ее. Жаждал оттого, что хотел оправдаться хотя бы перед самим собой за случившийся с ним утром приступ робости, страшился же потому, что понятия не имел, что скажет ей теперь. Но в морге ему пришлось столкнуться с разочарованием и, в то же время, облегчением: двери отпер невысокий бородатый дяденька. Кто он – сторож ли, ночной ли дежурный, этого друзьям узнать было не суждено. Человек этот не дал застать себя врасплох и встретил гостей напористо:

– Ну что, принесли?

Ванечка с обиженным выражением лица достал и предъявил две бутылки горючего.

– Тогда проходите, – сказал ночной хозяин заведения.

Похоже, ситуация эта была ему привычной. Почти не глядя на гостей и не уточняя цели их прибытия, дяденька сразу повел их к рефрижератору. Вся стена здесь, как цинковые соты, была поделена на ячейки с усопшими. Ловко выдвигая и задвигая шестигранные полки с нагими покойниками, дяденька демонстрировал свою скорбную коллекцию.

Вж-жик.

– Эта?

– Не-а.

Щ-щик… Бум! Вж-жик.

– Этот?

– Не-а.

Щ-щик… Бум! Вж-жик.

– Этот?

– Нет.

Щ-щик… Бум! Вж-жик.

– Эта?

– Она! – истошно выкрикнул Даниил.

– Приходите утром, – сказал дяденька, – все оформим по закону.

– По закону не выйдет, – признался Даня с дрожью в голосе.

– Вы что, не родственники? – удивился дяденька.

– Нет, не родственники, – покачал головой Ванечка.

– А кто? – удивился дяденька еще сильнее.

– Э-э… – замялся мусорщик.

– Го-го-го… Горячие поклонники, – вмешался влюбленный крановщик.

– Тогда не положено.

Не сводя глаз с покойницы, Даня дрожащими руками вытащил из кармана бумажник и протянул вершителю судеб всю имеющуюся у него наличность.

– Обижаете, – помрачнел дяденька и как-то особенно негуманно задвинул покойницу: «Вж-жик… Бам-м!!!» – Русские за деньги не продаются.

– Даня, ты чего? – принялся укорять товарища Иван. – Ты чего делаешь-то, Даня? Разве можно так с человеком?.. – потом выхватил у него червонцы, заглянул в глаза хозяину и, подняв ладонь, мол, «спокойно!», бросил: – Я мигом!

Даниил, потупившись, остался висеть возле презрительно разглядывающего его хозяина, но на счастье вернулся Ванечка действительно очень быстро. Притом в руках его, между каждыми двумя пальцами торчало по горлышку. Усердно загребая этими стеклянными ластами в невесомости, он напоминал толстую, плывущую под водой лягушку. Приняв бутылки, страж покойных подобрел и от щедрот предложил:

– Может, еще кого возьмете? – ввиду занятости рук он описал дугу бородой, указывая ею на ячейки. – От чистого сердца…

– Не, нам кроме нее никого более не надобно, – помотал головой Ванечка.

– Ну что ж, – вздохнул дяденька. – Жаль. А то ведь, знаете, как… Не всегда в хорошие руки отдавать приходится. Бывает, и медики для опытов забирают. Просто сердце тогда кровью обливается. Ну что ж, берите на здоровье. Заходите еще. Милости, как говорится, просим. Только вот вы что: будет баба Зина дежурить – про меня не спрашивайте. Я здесь на хорошем счету, знаете ли. Сразу когти рвите, а спросят чего, говорите, мол, ошиблись…

– Хорошо, хозяин, – покивал головой Ванечка, беря невесомую покойницу на плечо. – Слышь, еще чё… Мы в этом деле новички, ты уж посоветуй нам, как за ней ухаживать.

Дяденька с озадаченным выражением заглянул Ванечке в лицо и пожал плечами.

– Ухаживать? В смысле, цветы, там, дарить, в киношку?.. Чего за ней ухаживать-то, она же мертвая.

– Я, в смысле, чтобы не испортилась, – разъяснил Ванечка.

– А-а, вот ты про что! Так не роза, не завянет. Консервант – штука надежная.

– Это что же получается, она вообще никогда не испортится?

– Нет, конечно! Орбитальное погребение, это, брат, тебе не мавзолей имени Ленина.

* * *

… После обнаружения в каюте покойницы с Даниилом сделалось нехорошо. Забившись в самый дальний угол, он спрятался за шкаф и изредка украдкой выглядывал из-за него. Каждый раз убеждаясь, что русалочка ему все еще мерещится, он тут же прятался обратно. Та же, в свою очередь, вместе со стулом совершала в невесомости медленные кульбиты.

«Белая горячка!» – вот первое заключение, которое сделал Даня. Он действительно весь взмок, и у него скакнула температура. Как это бывает в экстремальных ситуациях, он потерял ощущение времени и потому позже не мог припомнить, сколько минут или часов длилось это их первое свидание с глазу на глаз. Но конец ему положил нежданный негаданный звонок в дверь.