Рус. Заговор богов - [111]

Тусклый луч ночной лампы внимательно пробежал по бледному лицу, рассматривая синюшные губы. Сгорая от любопытства, заглянул в зияющую рану. Немного подумав, обшарил все скрюченное тело, но не мог отыскать ни капельки красной жидкости. Недоуменно мигнул, как бы пожав плечами, и продолжил выполнять свою светлую миссию. Масляному фонарю, творению рук человеческих, впитавшему толику их души и воли, в принципе было все равно. Он и разума не имел. В отличие от Создателей…

Зеленоглазая девушка посмотрела на свою правую руку, которой несколько мгновений назад убила врага, перевела взгляд на него, живого-невредимого и захохотала. Сквозь смех, захлебываясь, проговорила:

– Ты хоть понимаешь, Чик, что все вокруг, и ты, и я – иллюзия? Эхо твоей былой власти. Скоро Сила кончится, и мы все исчезнем. А на самом деле… – здесь она взвизгнула от смеха, – на самом деле ты сейчас лежишь с дырой в груди, а я – пью твою кровь, и моя Сила растет неимоверно…

– Примерно так, – покладисто согласился Рус. – За незначительным уточнением. Но о нем позже. Время стоит, как ты успела заметить, присаживайся.

За спиной богини возникло белое плетеное креслице. Хозяин вселенной сел в такое же, напротив. Светило ласковое солнце, щебетали невидимые птицы, степь разливалась от края и до края. Атмосфера умиротворяла. Лоос усмехнулась и села. Поддавшись общему настроению, расслабилась и успокоилась.

– Забавно, что я – это даже не первое, а второе отражение. Аватар аватара… А где вино, фрукты? Как ты собрался ухаживать за дамой? – И сразу перед ней возник столик с тем, что она просила.

Богиня иронично покачала головой, как бы соглашаясь: «Ну, чем бы дитя ни тешилось», – и поднесла к губам хрустальный фужер. Сделала маленький изящный глоток.

– Я не держу на тебя зла, Лоос, – заговорил Рус, подождав, когда богиня отопьет. – Ты заложница имени.

– Кому это ты говоришь? Мне? А то я не знала! Но мне оно нравится, и менять я его не собираюсь. Это я опьянена, что ли? Чик! Твой мир плохо на меня влияет, я заговариваюсь. А! Кажется, я догадалась. Ты надеешься переименовать меня и тем самым защитить своего ребенка, не тронув других? Какая коварная мысль! И главное, исполнимая! Я возмущена! – Лоос откровенно издевалась. Имя обретается богом навсегда, сменить его невозможно.

Бога можно изгнать, заточив в особую реальность, отобрать Силу, что несколько лет назад проделал пасынок Френома, но имя, а с ним и суть бессмертного существа, поменять невозможно. Однако долго размышлявший Рус и, что удивительно, древний Эскулап с этим не соглашались.

– Скажи, – Рус не обратил внимания на издевку, – ты случайно меня зацепила? Выдернула с Земли.

– Ну, если вообще можно говорить о случайностях, то – да. И не жалею. Ты разнообразил мне жизнь. А Силу я себе уже возвращаю. Через твою кровь, кстати, пока мы здесь мило беседуем. А как тебе наш союз с Тартаром? Жизнь и смерть – гремучая смесь, не правда ли?

– А тебе это не показалось странным? Раб – и вдруг освободился.

– Ни капли. – Лоос поставила бокал и наслаждалась виноградиной. – Кто еще может притянуть щуп, как не существо с сильной Волей? Сначала, согласна, не обратила внимания. Только потом догадалась, когда ты освободился. Я богиня молодая, глупая, ничего не поделать, – сказала, грустно вздыхая. В этом вздохе, означающем сожаление, легко читалась ирония.

– А знаешь, Лоос, я тебе благодарен. – Рус оставался невозмутимым.

Богиня внимательно вгляделась в его лицо, полагая, что читает его мысли.

– Еще бы! Я вас, человечков, лучше, чем себя, знаю. Любовь нашел, могущество заимел. Ты даже сейчас, перед смертью, не жалеешь. Только страдаешь. За незавидную участь сына себя винишь. А он станет рабом, поверь мне. Никакой Справедливый ему не поможет. О жене беспокоишься… так уж и быть, не стану я ее трогать.

Рус тянул время. Наслаждался последними минутами осознания самого себя. Что станет после смерти, ведал лишь в общих чертах. Душа направится к Величайшей. Не вся. Малая частичка ее, уникальная, божественно сильная Воля продолжит свое путешествие по вселенным… помнить, скорей всего, ничего не будет. Это и огорчало и радовало.

– Ты давно смотрелась в зеркало? – неожиданно поинтересовался Рус, решившись действовать.

– А мне это зачем? Я собой без отражения могу любоваться… – В следующий миг перед богиней возникло широкое ростовое зеркало без украшательств, затянутое легкой тканью. Рус переместился за ее спину и пригнулся, прячась.

– Смотри, – прошептал он, и материя опустилась на землю.

Зеркало показало бесподобно красивую зеленоглазую девицу в белой тунике, сидящую в плетеном кресле. Ничего необычного. Девушка открыла рот, чтобы сказать это, как вдруг изображение подернулось рябью. Через пару мгновений поверхность очистилась, и в глубине стекла появилась целая галерея, будто кто-то поставил еще одно зеркало сзади, напротив первого. Лоос захотела было обернуться, но не смогла: на нее глядела зрелая женщина с глазами не яркого зеленого, а салатового цвета. Взор притягивал. За ней, во втором проеме галереи, стояла еще одна представительница прекрасного пола, вылитая Гея, и тоже смотрела на богиню. За ней мужчина, похожий на статую Гидроса, далее еще и еще – почти все геянские боги, кроме Френома, Эскулапа и Эледриаса. Последними в зеркальном коридоре угадывались Эос и Эребус.