Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв. - [47]
Альбрик интересовался также и польскими делами, так как в Польше сильны были позиции ордена цистерцианцев, к которому он сам принадлежал. Вполне возможно, что французский хронист был знаком с какими-то польскими источниками и даже использовал их сведения для своей хроники. Он мог найти там сообщение о гибели галицко-волынского князя у Завихоста летом 1205 г. Однако зачем нужно было выдумывать поход Романа в Саксонию, если такового не было в действительности? Сам Альбрик был слишком далек от описываемого события как во времени, так и в пространстве, и его (в отличие от польских хронистов) трудно заподозрить в пристрастном отношении к Роману, в стремлении исказить или приукрасить историю этого князя.
Но если даже принять точку зрения тех новейших скептиков, кто отвергает сведения «экзотического» французского источника как вымышленные, то чем тогда объяснить, что Альбрик указал именно Саксонию как конечную цель похода Романа? Уже само это указание — истинное оно или вымышленное — демонстрирует, что французский хронист знал о союзе Романа и Филиппа, направленном против Вельфов, по чьим владениям в Саксонии русский князь собирался нанести удар.
Едва ли Альбрик мог ошибиться в своем сообщении, спутав Романа Мстиславича с каким-либо другим лицом. Определение «Rex Russie» не оставляет сомнений в том, что французский автор имел в виду именно русского князя, которого к тому же он выделял среди прочих князей как «короля Руси». И таковым мог быть только Роман Мстиславич, поскольку другого такого князя на Руси в начале XIII в. попросту не существовало.
Безосновательно предположение А.Б. Головко о том, что упоминание о Саксонии как цели похода Романа в сочинении Альбрика «могло появиться под влиянием <…> активных внешнеполитических акций в Центральной Европе середины XIII в. сына князя Романа — Даниила».[464] Совместный поход Даниила Романовича и краковского князя Болеслава Стыдливого в Силезию, который, очевидно, имеет здесь в виду историк, должен был состояться летом 1253 г.[465] Но к этому времени самого Альбрика уже не было в живых, а созданная им хроника обрывается на событиях начала 1240-х гг.[466]
Тесная связь Романа с Филиппом Швабским подтверждается не только упоминанием русского князя в синодике монастыря Св. Петра в Эрфурте — главной цитадели Штауфенов в Германии, но и содержащейся в нем точной датой смерти Романа: 13 календы июля, что соответствует 19 июня.[467] Знать точную дату смерти русского князя в далеком эрфуртском монастыре могли только при условии, что его связи со Штауфенами имели не разовый и случайный характер, а развивались постоянно вплоть до самой смерти Романа, и что о подробностях его трагической гибели было хорошо известно при дворе короля Филиппа.
Для сравнения укажем, что в Германии не знали дня смерти куда более значительных европейских властителей, чем Роман Мстиславич, состоявших к тому же в более близком родстве с королевской семьей. Например, не известной осталась дата смерти византийского императора Исаака II, отца германской королевы Ирины (Марии), жены Филиппа Швабского: в синодике Шпейерского собора — усыпальницы германских королей, где покоится прах Филиппа и Ирины, — поминовение Исаака приурочено ко дню смерти его первой супруги, матери германской королевы.[468]
Заметим также, что точная дата смерти Романа не была известна древнерусским летописцам.[469] Большинство древних польских анналов и хроник, наперебой сообщающих о славной победе своих князей Лешка и Конрада над Романом, также не знают точной даты гибели русского князя, ограничиваясь только указанием года (1205).[470] Лишь в немногих польских источниках (в Рочнике Траски, Малопольском рочнике и Краковском календаре) содержится указание, что битва под Завихостом и соответственно гибель Романа произошли в день памяти Свв. мучеников Гервасия и Протасия.[471]
Приурочивая битву к дню памяти названных святых, польские средневековые авторы, похоже, не знали ее точной календарной даты: Ян Длугош, к примеру, датировал битву 19 июня,[472] а Мацей Стрыйковский — 14 октября.[473] Дело в том, что память раннехристианских святых Гервасия и Протасия (живших в I–II вв.) отмечается дважды: 14 октября — в день их мученической кончины, а также 19 июня — в день обретения их мощей. Последней дате отдается предпочтение в католической церкви, так как день обретения мощей святых великомучеников в 386 г. епископом Амвросием Медиоланским знаменует собой окончательное торжество ортодоксального христианства над арианством в Медиолане (Милане). Православная же церковь датой памяти свв. Гервасия и Протасия принимает 14 октября (по юлианскому календарю).[474]
Как видим, древнерусские и польские средневековые источники либо совсем не знают точной даты битвы под Завихостом и гибели Романа Мстиславича, либо путаются в ее определении. В то же время в далекой Германии эту дату знали в точности (и она совпадает с днем памяти свв. Гервасия и Протасия, принятым в Западной церкви). Объяснить такое странное, на первый взгляд, обстоятельство можно лишь тем, что в Германии с особым вниманием следили за выступлением Романа летом 1205 г. И если на Руси и в Польше этот злосчастный поход воспринимался как неожиданная и даже нелепая случайность, то в окружении Штауфенов на него смотрели иначе: выступления своего русского союзника здесь ждали и потому хорошо знали о его трагическом результате.
