Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв. - [250]
Да бы прялъ (приалъ. — в Хлебниковском и Погодинском списках. — А.М.) бы венець, а мы есмь на помощь противоу поганымъ.[2790]
По-видимому, правы те историки, кто считает, что именно краковский князь приложил главные усилия к тому, чтобы уговорить своего восточного соседа принять корону.[2791]
Колебания Даниила продолжались несколько месяцев. По мнению Б. Влодарского, первая попытка папского легата Опизо из Мессаны встретиться с князем в Кракове могла произойти еще в конце июля 1253 г.[2792] Осенью посольство прибыло на Русь.[2793]
Точная дата самой коронации неизвестна. В папских архивах не обнаружено документов, позволяющих ее установить. В Галицко-Волынской летописи рассказ о коронации помещен в статье 1255 г. Однако эта дата не вызывает доверия исследователей. В датировке коронации Даниила историки опираются на краткое известие Рочника Красиньских:
В год Господень 1253 Даниил, князь Руси, короновался королем.[2794]
Сопоставив сообщения русской летописи и польского рочника, В. Абрахам заключил, что аббат Опизо мог побывать на Руси либо в августе — сентябре, либо в декабре 1253 г.[2795] М.С. Грушевский относил коронацию Даниила к последним месяцам 1253 г.[2796] М. Чубатый считал, что это событие состоялось уже после нового 1254 г.,[2797] этим же годом (ок. 1254) датировал коронацию и В.Т. Пашуто.[2798]
Так или иначе, выходит, что почти полгода папское посольство, возглавляемое легатом Опизо из Мессаны, в котором одни видят посла Рима в Польше,[2799] а другие — в Поморье,[2800] провело в ожидании, пока Даниил Романович соблаговолит принять пожалованные ему римским папой королевские инсигнии.
Нет никаких сомнений, что при подобных обстоятельствах галицко-волынский князь воспринимал свою коронацию отнюдь не как высокую честь или долгожданную милость, оказанную Римом, а скорее как вынужденную политическую сделку, не сулившую очевидных выгод, но зато чреватую опасными последствиями.
Попытки сближения Даниила с папой предпринимались задолго до 1253 г. Первая такая попытка была сделана, вероятно, еще в 1245 г., сразу после того, как черниговский князь Михаил Всеволодович (недавний соперник Даниила в борьбе за Галич) отправил в Лион для участия в соборе католической церкви своего кандидата на киевскую митрополичью кафедру — игумена Петра Акеровича.[2801] Насколько можно судить, первый контакт между папой и галицко-волынским князем должен был произойти еще до отъезда последнего в Орду.[2802]
Осенью 1245 г. через земли Юго-Западной Руси проследовал папский посол в Монголию, францисканский монах Иоанн (Джованни дель Плано Карпини), встречавшийся с князем Васильком Романовичем, епископами и боярами, которым он зачитал грамоту папы о «единстве святой матери церкви».[2803] Продолжив путешествие, Карпини весной следующего года где-то в придонских степях повстречался и с самим Даниилом, возвращавшимся из Орды. На обратном пути из Монголии в Лион в июне 1247 г. папский посланник еще раз посетил Галицко-Волынскую Русь, вновь встретился с Даниилом и Васильком, а также епископами и «достойными уважения людьми», которые подтвердили, что «желают иметь владыку папу своим отцом и господином, а святую Римскую церковь владычицей и учительницей».[2804]
В 1246–1248 гг. происходила интенсивная переписка Иннокентия IV с русскими князьями, свидетельствующая о постоянных взаимных контактах.[2805] Вскоре после возвращения из Орды Даниил Романович отправил в Лион своего посланника игумена Григория, чье имя упоминается в письме папы к майнцскому архиепископу от 15 сентября 1247 г.[2806] В. Абрахам устанавливает, что этим Григорием был игумен монастыря Св. Даниила под Угровском.[2807] О приеме папой игумена Григория упоминает биограф Иннокентия IV Николо де Курбио.[2808] В июне 1247 г. галицко-волынские князья, по-видимому, направили в Лион еще одно посольство, прибывшее туда вместе с делегацией Плано Карпини.[2809]
Как отмечают практически все исследователи, Даниил Галицкий, выражая готовность подчиниться римской церкви, преследовал сугубо политические цели. Главной целью русского князя, по всей видимости, было получение военно-политической помощи Запада на случай нового нашествия татар. Однако роль папы должна была проявиться не только в организации антитатарской лиги христианских держав. Галицко-волынские князья, несомненно, рассчитывали также на помощь понтифика в реализации своих внешнеполитических интересов в Европе.
В буллах, направленных папой в Галицко-Волынскую Русь в 1247 г., содержится ряд положений, явившихся, безусловно, ответом на политические требования русских князей, причем эти свои требования они ставили в один ряд с сохранением в русских землях православного церковного обряда.
Из трех известных ныне папских булл 1247 г., адресованных Романовичам, две посвящены гарантиям их владельческих прав. Папа, в частности, обязался принять под свою защиту все владения галицко-волынских князей (как те, которыми они уже обладали, так и те, которые смогли бы приобрести в будущем).
