Русь Татарская. Иго, которого не было - [46]

Таким образом, в самом начале XVI века в России произошел, не более и не менее, как разгром реформаторов. В Германии же 31 октября 1517 года молодой августинский монах и профессор теологии Мартин Лютер (1483–1546 гг.) вывесил на дверях дворцовой церкви знаменитые 95 тезисов. Ход дальнейших событий хорошо известен, и здесь нет нужды о нем распространяться. Факт состоит в том, что 31 октября 1517 года можно считать датой заключения конкордата с сатаной в Европе.

В. Шубарт объясняет смену эпох с готической на прометеевскую в Западной Европе с присущим последней героическим идеалом (борьба всех против всех) сменой неких эонических архетипов: «Именно одновременность Реформации и рецепции права говорит о том, что оба эти явления, независимо друг от друга, имели общую более глубокую причину, а именно – зарождение нового эонического архетипа, которому, в качестве родственных по своей сути элементов, соответствовали основные черты римского правового мышления и еврейская законническая религия. Они были переняты только потому, что подходили; а поскольку они стали подходить лишь около 1500 года – только тогда их и переняли»[141].

По мысли В. Шубарта, перемены в духовной жизни человечества совершаются в некоей ритмической последовательности в виде смены господствующих архетипов, т. е. изначальных душевных прообразов с резко очерченным характером. Развитие того или иного архетипа, его борьба против своих предшественников и преемников придает истории культуры ритм и, в известной мере, напряженность и противоречивость. Действие архетипов выходит за рамки наций и рас и может охватывать целые континенты. Господствующий архетип пронизывает своим своеобразием все, вплоть до последнего индивида, не лишая его при этом нравственной свободы. Судьба отдельной личности состоит в том, что она вынуждена ориентироваться на этот архетип: она может либо воплотить его, либо воспротивиться ему, но не может его игнорировать.

B. Шубарт выделяет четыре архетипа – гармонический, аскетический, героический и мессианский. Героический человек, по его словам, «видит в мире хаос, который он и должен упорядочить своей преобразующей силой. Героический архетип характерен для прометеевской эпохи, когда миру ставятся цели, определяемые самим человеком. Так чувствуют Древний Рим, романские и германские народы Нового времени». Шубарт полагает, что эпохи меняются и меняются свойственные им доминирующие архетипы. Сегодняшняя эпоха – прометеевская, следующая – иоанновская с присущим ей мессианским архетипом, свойственным, по его мнению, именно для русских.

Возможно, что иоанновская эпоха уже началась.

C. Хантингтон, к примеру, отмечает, что с 80-х годов ХХ века во всем мире происходит подъем религиозного сознания, т. е. религиозное возрождение. «Чем можно объяснить это всеобщее религиозное возрождение? Естественно, в разных странах и цивилизациях оно обусловлено различными факторами. И все же было бы неверно полагать, что большое количество разнообразных причин привело к одновременным и схожим последствиям в большинстве частей света. Глобальный феномен требует глобального объяснения (выделено мной. – К.П.)»[142].

Россия, после того как она отбила первый натиск прометеевских общечеловеков в начале XVI века, претерпела их второе нашествие в период царствования Петра I. Обстоятельства этого нашествия хорошо известны. В. Шубарт замечает о некоторых изменениях, произошедших в Русской Церкви в это время: «Православная Церковь в основе своей терпелива. Она отрицает насильственное распространение своего учения и несвободу совести. Свое поведение она меняет только со времен Петра I, когда, подпав под верховную власть мощного государства, она допустила ущемление им своих благородных принципов»[143].

Именно в период правления Петра I состоялось очередное переписывание российской истории, тогда же, очевидно, было уничтожено множество уникальных исторических документов, о чем можно догадываться по некоторым свидетельствам. К примеру, Якоб Рейтенфельс в конце XVII века упоминает очень ранние русские летописи, которые (как это и следовало ожидать) не дошли до нас: «В 552 году руссы вспоминают в своих летописях (выделено мной. – К.П.), что они выступили против императора Юстиниана в качестве союзников царя Тотилы вместе с соседями – готами из Скандинавии, что подтверждает и Димитрий, посол московский к папе Клименту VII»[144]. Кроме того, Рейтенфельс упоминает еще и некие «китайские летописи», повествующие о происхождении «татар», но откуда в конце XVII века при дворе московских государей могли появиться подобные документы, да еще и переведенные на русский язык, ответить очень сложно.

Тем не менее прометеевская экспансия времен Петра I, хотя она и была достаточно масштабна, не имела особых последствий для народного духа великороссов. Она произвела определенный переворот только в верхних слоях российского общества. Отсюда идет вот уже трехсотлетний раскол между русским народом и беспородной российской либеральной интеллигенцией.

Третий натиск, не менее сильный, чем при Петре I, попытались осуществить большевики (особенно усердствовало их левацкое крыло – троцкисты), но и здесь главная их цель оказалась не достигнута. Прометеевский человек в России не восторжествовал. Что касается троцкистов, то их в 30-е годы ХХ века частью расстреляли, частью отправили в лагеря. Последнее оказалось ошибкой, поскольку некоторые из них выжили. Сейчас мы вновь обратимся к мнению В. Шубарта: «Каждый раз, как только прометеевская волна заливала Россию, ее народ немедленно, инстинктивно чувствовал, в чем дело»