Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в. - [65]
Рашид-ад-Дин писал о завершении Западного похода так:
«Тот год закончился [у них] в тех краях. В начале тулай-ил, года зайца, соответствующего 640 г. х. [1 июля 1242 — 20 июня 1243 г. по Р. Х.], освободившись от завоевания того царства, они ушли обратно, провели лето и зиму в пути и в могай-ил, то есть год змеи, соответствующий 641 г. х. [21 июня 1243 — 5 июня 1244 г. по Р. Х.], прибыли в свой улус и остановились в своих ордах»[570].
Неопределенная формулировка «освободившись от завоевания» призвана была затемнить реальный результат: никакого завоевания не состоялось. К огромным потерям от наступательных боевых действий прибавлялись погибшие при подавлении многочисленных восстаний в тылу, на территории уже покоренных стран. В 639 г. х. (12 июля 1241 — 30 июня 1242 г. по Р. Х.), как пишет Рашид-ад-Дин, «кипчаки [половцы] в большом числе пошли войною на Кутана [Кадана] и на Сонкура [возможно, Тангута], сына Джучи»[571]. В то же время (1241 г.) кроме половецкого бунта состоялось и возмущение в Волжской Болгарии «тамошних владельцев Баяна и Динеки»[572]. Все восстания были жестоко подавлены, но их возможность сохранялась и продолжала отвлекать силы от основного театра военных действий.
Великий Чингисхан завещал, что монголы «должны подчинить себе всю землю и не должны иметь мира с каким народом, если прежде им не будет оказано подчинения»[573]. Такое установление могло расцениваться как закон. Венгрия формально считалась покоренной: ее армия была разбита, а сюзерен бежал. Никто не мог упрекнуть Батыя в трусости и неудаче. Смерть великого хана создавала благоприятный повод для возвращения в степи Дешт-и-Кипчак, где можно было отдохнуть, откормить лошадей и подготовиться для новой атаки в Европу. Второго похода она бы не выдержала.
Отход в символический год зайца проходил тихо и относительно мирно — через Боснию, Сербию и Болгарию, земли ещё не подвергшиеся разорению. Весь путь был проделан практически без стычек с местным населением[574] и потому не замечен большинством источников (в частности, русских).
По Рашид-ад-Дину, они «осенью [1242 года] опять направились обратно, прошли через пределы Тимур-кахалка [Валахия] и местные горы»[575]. Армия более не представляла ничего общего с той, о которой автор «Истории французского королевства» писал, что она на марше вытягивается на «18 миль в длину и 12 в ширину»[576]. В живых осталась ее меньшая часть, которая торопливо двигалась по направлению к тучным лугам и низовьям Волги. Говорить о поражении при такой раскладке событий не приходится, но и одержанная победа имела резкий привкус разочарования.
Глава 3
Последствия
Они берут дань также с тех народов, которые находятся
далеко от них и смежны с другими народами,
которых до известной степени они боятся и которые
им не подчинены, и поступают с ними, так сказать,
участливо, чтобы те не привели на них войска или
также чтобы другие не страшились предаться им.
Иоанн де Плано Карпини [577]
§ 1. Южная и Западная Русь после ухода монголов
Как только Даниилу, отсиживавшемуся в труднопроходимой Мазовии, доложили, что монгольские войска оставили Южную Русь, он попытался вернуться в свое княжество. Однако оказалось, что такового более не существует. Уже в первый на пути город Дорогичин его не пустили. Засевший там «держатель», не названный в летописи по имени, объявил о своей независимости. Более того, двигавшемуся с малой дружиной Даниилу пришлось смиренно принять этот факт. Позднее он накажет сепаратиста и жестоко расправится с поддержавшими его горожанами, но пока приходилось терпеть.
Миновав Дорогичин, Даниил и его брат подошли к Берестью. Далее их подстерегали очередные неожиданности. Они встретили разоренную землю и сожженные поселения, горами трупов были завалены храмы Владимира Волынского, в государстве царил административный хаос. Местное боярство захватывало оставшиеся бесхозными земли и демонстрировало в них полное самоуправство. В Галиче «вокняжился» некий Доброслав Судеич, «попов внук», который пытался распространить свою власть и на Понизье, а Перемышльскую «горную страну» прибрал к своим рукам боярин Григорий Васильевич:
«…бояре же Галичьстии Данила княземь собе называху, а саме всю землю держаху; Доброслав же вокняжилъся бе и Судьичь, поповъ внук, и грабяше всю землю, и въшедъ во Бакоту все Понизье прия, безъ княжа повеления; Григорьи же Васильевичь собе горную страну Перемышльскую мышляше одержати. И бысть мятежь великъ в земле и грабежь от нихъ»[578].
На словах верховным сюзереном пока признавался Даниил, от которого совершенно недвусмысленно требовали признания за боярами новых приобретений. При этом намекали, что на Галич есть и другие претенденты, такие как черниговские Ольговичи, которые вернулись из Польши вслед за Романовичами.
Волынским князьям требовалось время, чтобы собрать войска и силой утвердить свое превосходство. Однако теперь, после монгольского погрома, это сделать было очень и очень сложно. Даниилу приходилось лавировать. Он послал к Доброславу для переговоров «столника своего» Якова, который должен был договориться с галицким «держателем» полюбовно: Доброслав принимал Галич в лен из рук Даниила, но тот возвращал князю его доходы от продажи Коломыйской соли (верховья р. Прут). Договоренность практически была достигнута, но в последний момент выяснилось, что Доброслав уже самовольно распорядился Коломыей — отдал ее в держание (от своего имени) неким Лазорю Домажирцу и Ивору Молибожичу, которые «кланялись» ему как своему господину. На возмущенный вопрос Якова: «Как ты можешь без княжьего повеления раздавать волости, которыми повелевает только князь, выдавая их своим дворянам?!» (
Благородный крестоносец и святорусский богатырь выступают вперед, когда речь заходит о войнах в Восточной Прибалтике в XIII в. Выражения «утраченные возможности» и «реализованные преимущества» чаще всего встречаются, когда исследователь обращается к истории покорения этих земель. Здесь особенно примечательно переплетаются легендарные основы культурных постулатов таких наций как русские, немцы, латыши, эстонцы, финны. Здесь они впервые вступают в противоборство и впервые познают силу соперника. Для германца освоение Ливонии — героическая страница его истории.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.
В настоящем издании мы представляем принадлежащий перу известного ученого — Стивена Рансимена очерк истории Первого Болгарского царства — государства» существовавшего на Балканском полуострове с конца VII до начала XI вв. Своим возникновением одно из первых славянских государств обязано тюркоязычным протоболгарским племенам» переселившимся на Балканы под давлением Хазарского каганата. Их смешение с коренным славянским населением и привело к возникновению этноса» за которым закрепилось название — «болгары».
Известный итальянский историк Джина Фазоли представляет на суд читателя книгу о едва ли не самом переломном моменте в истории Италии, когда решался вопрос — быть ли Италии единым государством или подпасть под власть чужеземных правителей и мелких феодалов. X век был эпохой насилия и бесконечных сражений, вторжений внешних захватчиков — венгров и сарацин. Именно в эту эпоху в муках зарождалось то, что ныне принято называть феодализмом. На этом фоне автор рассказывает о судьбе пяти итальянских королей, от решений и поступков которых зависела будущая судьба Италии.
Банников Андрей Валерьевич. Эволюция римской военной системы в I—III вв. (от Августа до Диоклетиана). — СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2013. — 256 с., 48 с. цв. илл. Образование при Августе института постоянной армии было поворотным моментом во всей дальнейшей римской истории. Очень скоро сделался очевидным тот факт, что безопасность империи требует более многочисленных вооруженных сил. Главными препятствиями для создания новых легионов были трудности финансового характера. Высокое жалованье легионеров и невозможность предоставить ветеранам в полном объеме полагавшегося им обеспечения ставили правительство перед практически неразрешимой дилеммой: каким образом сократить расходы на содержание войск без ущерба для обороноспособности государства.
Антон Викторович Короленков Первая гражданская война в Риме. — СПб.: Евразия, 2020. — 464 с. Началом эпохи гражданских войн в Риме стало выступление Гракхов в 133 г. до н. э., но собственно войны начались в 88 г. до н. э., когда Сулла повел свои легионы на Рим и взял его штурмом. Сначала никто не осознал масштабов случившегося, однако уже через год противники установленных Суллой порядков сами пошли на Рим и овладели им. В 83 г. до н. э. Сулла возвратился с Востока, прервав войну с Митридатом VI Понтийским, чтобы расправиться со своими врагами в Италии.