Русь и варяги - [6]
Обнаженный трагизм этой поэмы (одинокий герой погибает, ничем не прикрытое зло торжествует безраздельно) - своего рода показатель момента максимального господства норманизма и в жизни, и в идеологии николаевской империи. И одновременно - духовный рывок, преодоление, начало нового подъема...
Поэма Лермонтова осталась неизвестной современникам, но отношение к правящим "норманнам" великий поэт сумел выразить в другом произведении, получившим, что называется, широкую огласку с момента написания:
Конечно, ЭТИ, которые с черной кровью, все прекрасно поняли, и подписали юному поэту смертный приговор. Но Боже, какое наслаждение бросить в лицо властвующей мрази это страшное пророчество, тем более и это все тогда почувствовали! пророчество правдивое...[10]
Между тем времена менялись. Трагический момент отчаяния, когда власть "норманнов" казалась всемогущей ("чудище обло, озорно, стозевно и лаяй..."), отошел в прошлое. Начался подъем русского национального самосознания, золотой век русской культуры. Пришла пора усомниться в правоте "легенды о призвании".
"Варяжский вопрос" оказался в центре внимания пробудившейся в годы реформ свободной мысли. В 1860 г. состоялся публичный диспут двух историков, специально посвященный "варягам", диспут, вызвавший небывалый общественный резонанс. Позицию официального норманиз-ма защищал престарелый М. Погодин, "светило" исторической науки практически на всем протяжении николаевского царствования. Ему противостоял молодой историк Н. И. Костомаров, публиковавший свои работы в знаменитом "Современнике" (редактор: Н. А. Некрасов; сотрудники и постоянные авторы: Л. Н. Толстой, А. Н. Островский, И. С. Тургенев, Козьма Прутков, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов... короче, не журнал, а хрестоматия по литературе).
Сатирическое приложение к "Современнику", журнал "Свисток", принял самое горячее участие в освещении "варяжского" диспута. Увы, "маститый норманнщик" Погодин, как этого и следовало ожидать, наткнулся на днепровские пороги. Свисток немедля свистнул: "Может, вы этого дела не изучали, так мы расскажем вам: мы ведь на все руки... Видите ли, Константин Багрянородный, византийский автор 10 века, написал сочинение об управлении государством, и так как собственно управление мало занимало его, то он и пустился здесь в ту науку, которую г-жа Простакова называет недворянскою. Перебирая разные местности, он, между прочим, говорит о семи порогах на Днепре и приводит их названия на двух языках: по-славянски, говорит, называется так-то, а по-русски так-то. Ученые принялись добираться, какой же это язык разумеется под именем русского.. Норманнщики, разумеется, принялись объяснять все из скандинавских языков. Между этими порогами особенно два показались им ясны: Варуфорос, по-славянски Вульнипраг, и Геляндри. Нашли в скандинавском war тихий и fors порог, а славянское имя растолковали - вольный праг; вольный и тихий - все равно, стало быть ясно... Другой порог, Геляндри, назван у Константина по-славянски, а как он по-русски этого не сказано; но норманнщики решили, что тут ошибка, и нашли в исландском точно такое слово, с значением шумящий. Опять ясно. Руководясь такими светлыми соображениями, г. Погодин, после всех доводов противника, объявил, что Геляндри и Варуфорос - это такие два столба, которые всегда поддержат норманнство и выдержат какой угодно напор..."[11] Статью, посвященную диспуту, под названием "Наука и свистопляска", написал Н. А. Добролюбов. Ему же принадлежит и стихотворение на ту же тему:
Эта книга потрясает и завораживает необычностью авторской концепции, масштабностью панорамы повествования. Перед читателем предстает евразийская история — от эпохи палеолита до наших дней. Теория суперэтноса русов, разработанная писателем и историком Юрием Дмитриевичем Петуховым, не просто оригинальна. Она представляет культурное наследие народов нашего Отечества, прежде всего русского, поистине великим и чрезвычайно важным для понимания всей эволюции человечества.
Где жили скифы? В Северном Причерноморье, как утверждает официальная наука? Однако есть косвенные свидетельства о скифах в Древнем Египте и Месопотамии, в Центральной Азии и даже в Китае… Возможно ли существование столь гигантской империи, больше Римской? Так оно и было на самом деле, утверждают авторы этой книги: империя скифов занимала огромные просторы Евразии вплоть до Заполярья; еще сравнительно недавно Ледовитый океан европейцы именовали Скифским. Наследницей Великой Скифии стала Россия, и это важно для понимания не только ее прошлого, но и будущего…
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.